Читать книгу - "Кодекс экстремала - Андрей Дышев"

– Это Альгис, наш охранник, по совместительству – водитель. Он будет заботиться о вашей безопасности. Это Самуил, он ведет все хозяйственные дела. Это Роза. Она помогает готовить и следит за парком…

Эльвира представляла нам собравшихся за столом обитателей особняка. Крокодил Альгис, которого я меньше всего ожидал здесь увидеть, лицемерно улыбнулся и протянул мне руку, когда хозяйка стола назвала его имя. Я с некоторым содроганием пожал его сухую, как несвежая горбушка хлеба, ладонь, представляя, что с подобной улыбочкой он может навести на меня прицел своего «гаранда». Чернявый, бритый наголо Самуил не произвел на меня особого впечатления. Он пожимал мне и Леше руку, не поднимая глаз, как бы походя, словно в это время был занят чем-то несоизмеримо более важным. Повариха Роза напоминала директора ресторана – она была необъятна по ширине, отягощена колоссальной грудью и золотыми цепями, сережками, кольцами и браслетами. Голова ее, увенчанная взбитой пышной прической, добросовестно склеенной лаком, казалась безобразно огромной даже в сравнении с внушительными размерами тела.

Еще две личности – плечистые, коротко стриженные молодцы сидели на краю стола, но Эльвира не посчитала необходимым представлять нам их. Они почти ничего не ели и пили только «Фанту».

– Накладывайте, – сказала мне Роза, улыбнувшись толстыми фиолетовыми губами.

– Обязательно наложу, – пообещал я.

– Самуил, налей гостям! – Эльвира провела рукой над столом. – Что будет пить мой дорогой братик?

– Водку!

– А Леша?

– Винца бы неплохо, – не совсем уверенно отозвался Леша. Должно быть, он чувствовал себя так же, как предводитель дворянства на свадьбе Остапа. То есть с соблазном смотрел на халяву, но знал, что скоро, возможно, будут бить.

Первую рюмку я выпил до дна, с удовольствием закусил маслинкой и скривил физиономию.

– Что-нибудь не так? – делано забеспокоилась Эльвира.

– Мне бы запить чем-нибудь…

– Роза, налей Костику боржоми.

Директор ресторана колыхнула своим невероятным бюстом, потянулась за бутылкой с минералкой и уже собралась было налить мне воды в высокий хрустальный фужер, как я накрыл его сверху ладонью.

– Нет, эта посудинка для меня маловата. Мне бы… – Я поискал глазами вокруг и увидел на сервировочном столе обычную железную кружку. – Вот это то, что мне нужно.

Простой и проверенный на практике метод имитации употребления спиртного: я вместе со всеми поднимаю очередной тост и, не проглатывая водку, подношу к губам кружку, делая вид, что запиваю. Водка, вместо того чтобы наполнять мой желудок, постепенно наполняет кружку. Проблема только в том, чтобы время от времени незаметно опорожнять посудину.

Леша совсем сник. От предчувствия экзекуции у него начисто пропал аппетит. Он вяло тыкал вилкой в тарелку, пытаясь подцепить скользкую грибную шляпку. Чтобы хоть немного привести его в чувство, пришлось наступить ему на ногу.

– У меня есть тост! – сказал я, поднимаясь из-за стола.

Я распалял себя, внушая, что в самом деле уже пьян, что мне весело и беззаботно. Внушение подействовало. Я чувствовал, как горят мои щеки и стремительно повышается настроение.

– Друзья! – сказал я, глядя почему-то на Альгиса. – Так уж получилось, что мы с Танюхой живем далеко друг от друга. Она – в Кемерове, я – в Москве. И потому мы так непростительно редко встречаемся. Последний раз это случилось, если не ошибаюсь, пятнадцать лет назад…

Я врал без запинки, с пафосом и выражением. Эльвира с легкой улыбкой смотрела в свою тарелку. Бокал с шампанским в ее руке не дрожал, не покачивался, стоял, как факел в руке статуи Свободы. Вот это выдержка! Самуил тоже вел себя вполне естественно – откинувшись на спинку стула, ковырял спичкой в зубах. Черный двубортный пиджак с шелковыми лацканами расстегнул, белую рубашку – тоже, и из-под нее выглядывала грудь, поросшая черными курчавыми волосами. Роза продолжала есть, хмыкая время от времени, словно возмущалась, что я столько лет не удостаивал сестричку своим вниманием. Бритоголовые с бесстрастными лицами рассматривали потолок и стены.

– За тебя, дорогая Танюха! – завершил я свою речь. – За то, что ты превратилась в прекрасного лебедя, уверенно идешь по жизни и не забываешь своих родных!

– Ты намекаешь на то, что раньше я была гадким утенком? – подняв глаза, спросила Эльвира.

Опасный вопрос. Эльвира пыталась выяснить, насколько хорошо я запомнил ее в школьные годы, когда, по моей легенде, мы виделись в последний раз.

– А разве не так? Тебя даже твоя мама утенком называла. Как сейчас помню.

– У шестнадцатилетних мальчиков, каким ты был тогда, извращенное понятие о красоте, – ответила Эльвира, пряча улыбку в бокале с шампанским. – Мама меня действительно называла утенком, но она вкладывала в это слово совсем иной смысл.

– А меня в детстве мама называла воробышком, – сказала Роза, хохотнула и качнула бюстом.

– А я был Робин Гуд, – с сильным акцентом произнес Самуил. – Старший брат так говорил, папа так говорил, мама так говорил, бабушка с дедушкой…

– Потому вы и стали работать с моей сестрицей, – умозаключил я.

Шутка получилась неудачной. Роза не знала, хихикать или не стоит. Эльвира сделала вид, что не поняла моих слов. Самуил же нервно дернул рукой и задел рюмку. Лицо его побагровело. Мне захотелось вылить на него холодной минералки. Крокодил Альгис посмотрел на меня и усмехнулся. Его взгляд показался мне непозволительно умным. Леша уставился взглядом побитой собаки на Эльвиру, словно мысленно просил у нее прощения за мою невоспитанность. Словом, народ реагировал правильно.

Я предложил еще один тост – банальнее не бывает – и опять сымитировал свою ненасытную жажду к водке. Леша склонился над моим ухом и прошептал:

– Старичок, притормози!

Вот чудак! Он не понял меня и, как все остальные, решил, что я кидаю рюмку за рюмкой. Я отрицательно покачал головой, похлопал его по плечу и опрокинул на скатерть бокал с боржоми. Роза тотчас сделала вывод: «Он такой заводной!» – и сгребла остатки «оливье» на свою тарелку.

– Ну, рассказывай! – сказал я Эльвире, энергично работая челюстями. – Как твоя маманя поживает? Она все еще работает акушеркой?