Читать книгу - "Стервятник - Александр Бушков"

Повернувшись и поправив коричневые «хамелеоны», хозяйкаидеальных ножек направилась прямиком к нему. Он узнал Соню прежде, чем успелудивиться такой непринужденности незнакомки.

– Привет, Клайд, – сказала она буднично, присаживаясьрядом. – Я издали заметила, как ты с бичиком ворковал. Карту сколчаковскими кладами продавал, поди? У них это сейчас в самой моде…

– Да нет, паспорт, – сказал Родион солидно.

– Купил?

– Ага.

– И правильно. Вдруг пригодится. А на мороженое мне денежкаосталась? У меня вообще-то есть монеты, но мы на свидании или где?

Он сходил за мороженым в киоск поблизости. Соня, закинувногу на ногу и мимолетно ему улыбаясь, принялась облизывать розовый цилиндрик,вызвав у него невольно самые раскованные ассоциации – и самые недвусмысленныежелания.

– Молодой человек, у меня от вашего алчного взгляда скороколготки задымятся… – улыбнулась она невинно. – Я вас умоляю, держитесь врамках деловой встречи.

Сама она держалась абсолютно непринужденно, словно они былизнакомы сто лет, и при дневном свете оказалась столь же красивой, без малейшейпечати порочности на свежем личике. И, как в прошлый раз, тянуло к ней так, чтопозвоночник сверху донизу пронизывало сладким зудом.

– Что, и при солнышке нравлюсь? – спросила она тихо.

– Да, – сказал он хрипловато.

– Вот и прекрасно, Родик, а то я, грешным делом, чуточкуопасалась – мало ли что по пьянке бывает, самые невероятные прожекты рождаются,чтобы пройти с похмельем…

– Нет уж, – сказал он решительно. – Все в силе. Оти до.

– Ну, ты у меня прелесть. – Соня склонилась к нему,коснулась мочки уха липкими губами. – Как время проводил? Пай-мальчикомили ограбил кого?

– Было дело… – сказал он небрежно-таинственно.

– По мелочам, а? Ну, не обижайся, просто я в первой половинедня на язычок остра, только к вечеру мурлыкать начинаю… В общем, можешь мнойгордиться. Колоссальную работу проделала, без преувеличений. Анализировалаобрывочки фраз и вспоминала былые разговоры, что твой Штирлиц… Есть четыренаколки.

– А не мало?

– Милый, не будь жадиной… – усмехнулась она чутьсвысока. – Если нам удастся их все прокатать, если даже три из них, нахудой конец две – можно смело покупать билеты и сматываться в землюобетованную, то бишь в твой Екатеринбург… – Понизила голос: – У тебя пистоль ссобой?

– Ага. – Он машинально потрогал кобуру, пристегнутую кпоясу под курткой.

– Настроение?

– Боевое. А что?

– А то, что на дело нам с тобой придется идти уже часикачерез полтора, только сначала заедем за сумкой, я ее в камере храненияоставила. Даже бинокль раздобыла, десятикратник.

– Бинокль-то зачем?

– Пригодится, – авторитетно сказала Соня. – Видишьли, Родик, если мы его не тряхнем в сжатые сроки, к вечеру, а то и пораньше,обязательно тряхнут другие – между прочим, профи, не нам чета. Так что придетсяпоспешать, если мы с ними там столкнемся, что я вполне допускаю, и пушечка твояне поможет – против нее будет добрых полдюжины…

– Кого брать-то будем? – спросил он спокойно.

– Вольного каталу. Это иногда – сущий золотой прииск… А уж внашем случае – точно.

– Подожди, не понял я что-то…

Соня, оглянувшись и увидев, что на соседних лавочкахпримостились непрошеные свидетели – на одной шумная компания, на другойвлюбленная парочка, – придвинулась, обняла, положила голову ему на плечо итихонько сообщила на ухо:

– Вольный катала, Родик, – это профессиональныйкарточный игрок. А вольным зовется оттого, что не состоит ни в каких системах иструктурах. Откуда автоматически вытекает, что он лишен надежной «крыши».Опасен, конечно, как крокодил, отомстить может и крови не побоится, но,поскольку он волк-одиночка, искать обидчиков ему гораздо труднее – вособенности если обидчики, вроде нас с тобой, новички-дилетанты, нигде незасветившиеся…

– Видел я какое-то кино про такого…

– Кино, между прочим, иногда отражает жизнь… Этииндивидуумы, запомни на будущее, конспирируются лучше любого шпиона – как разоттого, что слишком многие радешеньки потрясти его, как грушу. У нашего естьказна. Усек? В хорошем выигрыше он, крапленый, и свои закрома оборудовал нахате у непосвященной бабы, с каковой и собрался двинуть к теплому морю.Коттеджик купить, на землю осесть – в общем, на пенсию собрался. Пальчики ужене те, годочков изрядно, нервишки поистрепались… Братва его вычислила и будетсегодня экспроприировать. Вот и нужно опередить…

– А ты-то откуда…

– Оттуда, – передразнила она чуточку сердито. – Всауне конференцию обслуживали, так сказать… Так сказать, обслуживали, таксказать, конференцию. Только обычные бляди безмятежно водочку лакали впромежутках меж стояньем раком, а я слушала и на ус мотала… Что ты напрягся,милый? По-моему, должен помнить, что в жены берешь не гордость пансиона дляблагородных девиц, уж какая есть… Или, по-твоему, такие наколки можно в кругуимпотентов-джентльменов собирать?

Он проворчал что-то неразборчивое, крепче прижал ее к себе.Соня вдруг приблизила лицо, требовательно сказала:

– Поцелуй. В губы…

Прекрасно понимая, что его подвергают испытанию, он неколебался – прижал еще крепче, поцеловал в губы, на миг ощутив легкуюбрезгливость, но тут же это схлынуло, они долго целовались, вцепившись друг вдруга. Соня отстранилась первой:

– Хорошего помаленьку, некогда… Ты на машине?

– Ага.

– Эх, нам бы как-то загримироваться… Ничего, помолимсяАллаху, авось проскочит. Не догадается он искать среди честных советскихинженеров… А вообще, нужно будет после всего побыстрее сматываться из города.Знаешь, что я придумала? Тебе нужно будет в темпе поменять паспорт на фамилиюжены, соврешь ей что-нибудь убедительное, а я потом твою фамилию возьму. Естьзнакомая паспортистка, зарядить ее зелеными – за пару дней оформит… Такой финтздорово помогает.

– А тебя-то не вычислят? Эти… в сауне?

– Вот уж чтобы да, так нет, – убежденно сказалаСоня. – Девок там было чуть ли не десяток, из самых разных заведений, сбору по сосенке, и вызывали всех туда, уже будучи поддатыми. Нет, не докопаются– бригада не из самых авторитетных и деловых, так, сержантский состав…

…Он вновь поднес к глазам бинокль, заметив шевеление накухне. В широкий просвет меж легонькими занавесками в цветочек рассмотрелбелокурую женщину в халате – лет тридцати пяти, лицо усталое и обыкновенное,волосы стянуты пучком на затылке. Она поставила чайник – спокойно, без малейшейсуеты, отошла к холодильнику, исчезла из поля зрения.