Читать книгу - "Песчаная буря - Сергей Зверев"

Свешников чуть слышно добавил:

– Это скорее атомная бомба, а не петарда!

Главком все прекрасно слышал, но, что удивительно, грозить ничем не стал, даже не одернул.

Он, наоборот, улыбнулся уголком рта и сказал:

– С этим все понятно. – Главком взял со стола папку, потряс в руке. – Судя по свежим разведданным, американцы винят во всех грехах исламистов. Дескать, слишком упорными оказались, дали вам время для уничтожения лаборатории. Но хочу заметить, что они имеют зуб и на вас, товарищи офицеры. Особенно за причинение физических травм средней и тяжелой степени. Говорят, что так поступают только дикари и варвары.

– Жалуются, значит? – Батяня хмыкнул. – Дикари и варвары, значит?

– Значит. – Генерал бросил папку на стол.

Кузнецов заворочался, переступил с ноги на ногу и заявил:

– Я одного забинтованного от смерти спас, товарищ генерал. Вытащил из лаборатории, когда он уже задыхался. А они нас дикарями называют. Эх и вояки!..

Генерал не отреагировал и на эту вольность, подошел к десантникам и опять пожал всем руки.

– Молодцы. – Он задержался возле Андроновой. – Дамочке-то американской ты зачем нос сломала, Наталья Максимовна? Жалуется она на тебя в объяснительной записке.

– Случайно, товарищ генерал. – Наталья напряглась, удерживая улыбку. – Она сама под приклад полезла.

Батяня подивился шустрой работе разведки. Уже и копии объяснительных записок пострадавших американцев раздобыли. Чудеса! Он еще раз посмотрел на черную папку и попытался представить, какая же именно жалоба там имеется на него лично. Впрочем, все были в специальных комбезах, лиц не различить под щитками, следовательно – жалобы безлики. Андронова-то, понятно, телосложением отличается, на нее накатали, а вот остальные…

Генерал тем временем перешел к заключительной части разговора:

– Молодцы! Дали жару хваленым штатовцам. Элиту носом в грязь ткнули.

– Мы только добавили, товарищ генерал, – заговорил Никифоров впервые за все время нахождения в кабинете. – Элиту ткнули носом в грязь исламисты. Они оказались покрепче, чем в Америке принято думать. Да и бывшая советская лаборатория была не по зубам американским ракетам и гранатам, выстояла. Наши строить умеют, товарищ генерал.

– Ты прав, Сергей. Умеют.

Главком немного помолчал, затем сказал, что десантники могут быть свободны. Больше вопросов не имеется.

– Через два часа жду от вас, товарищи офицеры, подробные объяснительные записки. Только слишком уж кровавые действия не рисуйте, скромнее будьте.

– Хорошо, товарищ генерал.

В части их поджидал полковник Лебедев. Десантники выгрузились из автобуса, не успели закурить, как тот уже подъехал к остановке на служебной машине. Он коротко поздоровался со всеми и отозвал майора в сторону.

Батяня сделал знак своим, что подойдет попозже. Те все поняли и направились к гарнизонному кафе «Звездочка», собираясь подождать там.

– День добрый, Василий Игнатьевич.

– Добрый, Андрей. – Полковник закурил. – Ну, рассказывай, куда на этот раз судьба занесла?

– Сомали. Американцам рожу били. Заодно и исламистам.

Полковник понимающе кивнул и перешел к вопросу, который мучил его уже вторую неделю:

– Скажи, Андрей, а чего такого ты детишкам в школе рассказал?

Батяня насторожился. Он тогда говорил одну только лишь правду. Неужели сержант все испортил?

– А что случилось, Василий Игнатьевич?

Полковник пристально посмотрел на майора и ответил:

– Детишки всем классом твердят, что непременно пойдут служить в воздушно-десантные войска. Вот мне и интересно, что такого ты им поведал.

Батяня пожал плечами, решил при случае отловить этого сержанта и узнать, что тот им расписал.

Вслух же он ответил:

– Чистую правду, Василий Игнатьевич. Без прикрас.

– Странно. Я тоже пробовал на днях чистую правду рассказывать, посчитав, что и у меня будет подобный результат. – Лебедев отшвырнул недокуренную сигарету. – Однако школьники поголовно отказались от службы в армии, сказали, что заставят родителей купить им «белые билеты».

Батяня попытался отреагировать на это спокойно. Вроде удалось.

– Быть может, подрастающее поколение не слишком ценит все перспективы службы? – предположил он.

– Но у тебя-то вышло, Андрей, а у меня – нет.

Мимо промаршировала рота солдат-срочников. Они выполнили равнение направо. Полковника и майора абсолютно все знали в лицо. Парни здоровенные, натренированные, достойная смена в будущем. Шаг чеканят, ни единого лишнего движения, на лицах светится решимость защищать родину до последней капли крови, на голубых беретах поблескивают кокарды. Какого хрена в заграничных газетах пишут об упадке российской армии? Всей планете такая армия нос утрет. Это без вопросов.

Лебедев проводил их взглядом, повернулся к Лаврову и сказал:

– Ты, Андрей, как отдохнешь после командировки, приходи. Вместе в школу сходим. Покажешь, как надо рассказывать про службу в ВДВ.

Батяня кивнул. Он мысленно пообещал себе отловить этого сержанта в самое ближайшее время и подробно расспросить.

– Хорошо, Василий Игнатьевич. Приду.

Полковник помолчал немного, потом кивнул в сторону гарнизонного кафе, улыбнулся и спросил:

– Как всегда, Андрей?

– Традиция, Василий Игнатьевич. Тем более повод есть. Американцам нос утерли. Исламистам показали, где раки зимуют. Чего бы и не выпить? – Батяня посмотрел в ту же сторону и предложил: – Может, и вы с нами, а? Про командировку вам расскажу. Веселая была прогулка.

Лебедев развел руками.

– Я бы с радостью, Андрей. Но только вот что про меня подумают? Если бы на природу выехали, на рыбалку да шашлыки, тогда без вопросов.

– Шашлыки с рыбалкой можно организовать завтра, Василий Игнатьевич.

– Ну вот завтра и поговорим, Андрей. Ладно, поеду я, скоро комиссия из Москвы приезжает, дел по горло.

Полковник сел в машину и укатил.

Батяня еще немного постоял, выкурил сигаретку. После этого он поправил сумку на плече и пошел в «Звездочку».

В части все оставалось прежним, пахнуло родным воздухом. Блестел асфальт, отражая лучи солнца. Здоровались встречные сослуживцы, мимо бегом проследовала рота солдат, вдалеке бойцы упражнялись на турниках, ленивый прапорщик неспешно вышагивал в сторону вверенного склада, проехал грузовик, обдав выхлопами солярки, знакомо шумели тополя свежей и яркой листвой, в отдалении, на плацу, глухо били барабаны. Все осталось таким же. Даже памятник Ленину стоял на своем месте. Такие теперь мало где сохранились.