Читать книгу - "Неучтённый фактор - Олег Маркеев"

С уважением Ливитцкий

Ретроспектива

Старые львы

За окном выл осенний ветер. Стеклопакеты лишь глушили звук, но ничего не могли поделать с низкой вибрацией и глухими ударами, то и дело сотрясающие рамы.

Салин поежился, представив обратный путь по шоссе, выбеленному первой поземкой. Вдоль исхлестанного ветром леса. Под каждым деревом мог затаиться обмороженный – в прямом и переносном смысле слова – с гранатометом.

Охрана у Салина надежной, восемь человек в бронированных джипах. Вместо роскошного "мерса" люди его ранга теперь предпочитали для дальних поездок гибрид БМП с "кадиллаком": гусеницы с резиновыми вставками гарантировали плавный и безвучный ход, в десантном отсека помещалась капсула для пассажиров, комфорт на самом высоком уровне, плюс гарантия сохранения жизни даже при прямом попадании снаряда с сердчечником из обедненного урана.

Но именно в езде на предельной скорости в броневике, прикрытом телами "джипов", было самое страшное. Осознание своей обреченности, унизительной зависимости от случая.

Плотные гардины не пропуская солнечный свет. В кабинете царил малиново-фиолетовый полумрак, густо-черные тени растеклись по углам. Свет лампы под старинной шалью тусклой янтарный лужицей растекался по столу, выхватывая из полумрака сухую старческую кисть с золотой капелькой перстня на пальце. Только напрягая зрение, можно было разглядеть контур фигуры старика, утонувшего в кресле, и венец из гладко зачесанных седых волос.

В кабинете, несмотря на работу кондиционера, ощущался запах старости и болезни. Старик умирал. Это знал он сам и те, кому полагалось это знать.

Салин сам уже давно чувствовал возраст и научил себя смиряться с блуждающими болями и то и дело накатывающей немощью. Но перед стариком он ощущал себя молодым и неопытным. Вместе со стариком, хрипло дышащим в кресле, уходила целая эпоха. Великая Эпоха Великой страны. Давным давно сухой палец Администратора указал на юношу Виктора, выбрав из сотни претендентов, вошедших в возраст начала карьеры. Прошли годы, но для заматеревшего и успевшего состариться льва закулистных битв Виктора Николаевича Салина, Администратор так и остался Администраторм, чье слово – закон, а выбор – неоспорим.

В полосе света проплыло белое пятно скомканного платка. Администратор тяжко откашлялся. Долго переводил дыхание.

– Я мечтал умереть как Моисей, – прошелестел его севший голос. – На берегу Иордана, приведя свой народ к порогу нового мира. Моисей же умер на берегу со стороны пустыни, а мог – за рекой, в тени деревьев. Но он не решился нарушить волю своего Бога. Нарушить Договор! В этом великий смысл: реку пересек Ковчег завета, а не человек. Соль притчи: ничего личного в делах, связанных с Договором.

– Да, я понимаю, – промолвил Салин.

– Увы, умираю как Первосвященник, который видит, как пламя пожирает Храм, – с горечью произнес Администратор. – Скажите, неужели нельзя было избежать Катастрофы?

– Увы, мы делали, все что могли. Но о н и просто обезумели. Ничего не хотели слушать, ничего тольком не смогли предпринять.

– Временщики, – процедил Администратор. – Надеюсь, когда-нибудь построят новый музей Катастрофы.[9]Музей зверинной тупости одних, покорной глупости других и умной подлости третьих.

Салин сколнил голову. Он не знал, к кому Администратор причисляет его.

– Я сдаю дела, Виктор Николаевич. Мое время истекло. Я и так зажился и увидел то, что не стоило бы видеть. Пока еще в ясном уме и твердой памяти, я раздаю самое ценное – информацию. Вы готовы принять от меня свою долю?

Салин понял, что вопрос ритуальный. Молча кивнул.

– Что вы знаете об Ордене Орла? – спросил Администратор.

– Перед самой Катастрофой они предприняли попытку изменить вектор развития. Чем это кончилось, мы знаем. Насколько мне известно, Орден объявил силанум.[10]Мы давно не ощущаем его присутствия.

Мертвая ладонь ожила, трижды раза по три вяло хлопнула по скатерти. Перстень, блеснув печаткой, послал в глаза Салину золотую иглу.

Голос Администратора окреп, стал голосом м а г и с т р а.

– Они умеют проявлять себя ровно настолько, насколько посчитают нужным. У них нет жесткой вертикальной структуры, поэтому они неуловимы для обычных контрразведывательных мер. Их члены действуют так, словно Орден существовал, существует и пребудет во веки веков. Есть он или нет в действительности, не важно. К действию их обязывают знания, а не устав или приказ.

Салин знал это, но сохранил на лице выражение уважительного внимания.

– Вы не забыли девяносто четвертый год? – спросил Администратор.

– Первая чеченская? Я тогда охотился за деньгам Горца. Можно сказать, последняя удачная операция нашей Организации.

Он не увидел, но почувствовал как на блеклых губах старика всплыла тонкая улыбка.

– Я считаю своим долгом отдать это знания вам. В октябре того года я заключил договор с Орденом. В обмен на оказанную услугу представитель Ордена, его орденское имя я вам не назову, получил право владеть таким же перстенем.

Салин замер. Потребовалось усилие, чтобы осознать степень важности и предельную опасность информации.

Невидимая финансовая империя, как утверждают некоторые исследователи, возникла задолго до разрушения Храма. Так ли это, судить за давностью лет сложно. Но в узких кругах широко известен факт, когда тайное братство на краткий исторический миг вынырнуло из мглы. Некий меняла из Ломбардии по имени Джузеппе Бензони (для "братьев" – Иосиф Бен Сион) приказал изготовить тридцать три золотых перстня с двумя ключами на печатке. После чего или в результате чего, тут исследователи путаются, тайная конгерация ломбардийцев нанесла смертельный удар по финансовой империи своих конкурентов. "Проклятый король" Людовик вдруг осмелел, вошел в союз с Папой и наложил королевский секвестр на имущество Ордена тамплиеров. На Еврейском острове на Сене вспыхнули три костра аутодафе. Великий магистр Жак де Моле проклял короля и Папу. Проклятие-приказ, естественно, привели в исполнение, как и полагается в воинской структуре – точно, беспрекословно и в срок. Но главное дело было сделано – финансовая империя католического Храма перестала существовать.

Монахи-рыцари были опасно близки к созданию Объединенной Европы. Под сенью черно-белого стяга тамплиеров. Финансисты в плащах с алым крестом обрели достаточно власти, чтобы реализовать свою мечту об идеальном орденском государстве. Но пали от собственного же оружия – золота, интриг и корысти.