Читать книгу - "Последняя роль неудачника - Фридрих Незнанский"

— Вот и Антон так считал, я, правда, не слишком этой публике верю. Что ж, теперь Простужаев на химзавод, что ли, работать пойдет? Там, правда, программа специальная для зэков. Цирк. В общем, Малафеев что-то искал, какое-то подпольное производство, это я точно знаю.

— А что же он искал? Фальшивые бабки?

— Не раскалывался! — с ожесточением объяснил Сергеенков. — Говорил: найду — поделюсь. Вот и нашел. Ладно, я вот что вам скажу. У Антона был осведомитель. Попробуйте с ним поговорить, со мной он болтать не станет, испугается после всего, что случилось. — И Сергеенков протянул клочок бумаги, где была написана фамилия «Кораблев» и адрес парикмахерской.

Через полчаса Гордеев был в парикмахерской. Результат оказался удручающий. Кораблев на работу не выходил уже несколько дней — точнее, со дня гибели Антона Малафеева. Домашний телефон его молчал.

Гордеев сообщил об этом Сергеенкову, тот немедленно послал по его домашнему адресу наряд. Дверь взломали и Кораблева нашли. Он висел в кухне. На столе лежала записка:

«Искренне жалею, что жил не так, как хотел. В моей смерти прошу никого не винить, в моей жизни — старшего лейтенанта Малафеева».

— Инсценировка, — сказал Гордеев, внимательно осмотрев узел на веревке и опрокинутую табуретку.

— Сам вижу, — буркнул Сергеенков.

Елки-палки, подумал Гордеев, что же такое Кораблев сообщил Малафееву, что их обоих моментально грохнули? Малафеев что-то искал. И, видно, с помощью Кораблева, или по его наводке, нашел. Что-то есть в этом городишке опасное. Не вообще опасное, а вполне конкретно опасное — спрятанное от посторонних глаз.

11

— И как тебе живется в нашем замечательном городе? — спросила Алла.

— У верблюда два горба, потому что жизнь борьба, — пробормотал Валентин, когда она сварила ему кофе.

— Что это значит? — сказала девушка.

— Это значит, что я запасся терпением, хотя времени у меня не слишком много.

— А это как понять?

— А никак. — Он ласково потрепал ее по тонкой шейке. — Спасибо, милая.

Она рассказала, что переехала в Зеленогорск, чтобы что-то изменить. Шило на мыло. В конце концов, чем Химки лучше? Ну был у нее там сначала баскетбольный тренер, видный мужчина, так уехал в новую команду и с собой не позвал. Потом новый наклевывался, но ничего не вышло. А тут Димка Баруздин позвонил, однокашник по техникуму, говорит, Алка, ты на компьютере можешь? Может, конечно может. А по-английски? Может. А это можешь? Может. А что? А вот и то. Перебирайся к нам в Зеленогорск, тут солидные дела заворачиваются. На химфабрике. У Полторака. Она, конечно, носом сперва покрутила — на черта ей эта химия сдалась, но как про зарплату услыхала, сразу ноги в руки — и вот она, уже тут.

— И какая же зарплата? — лениво поинтересовался Валентин.

— Так я тебе и сказала.

— А чем ты там в этой шахте занимаешься?

— Так я тебе и сказала… Обиделся? — тут же уточнила Алла.

Он пожал плечами:

— Да мне, в общем…

— Знаешь что, — она поправила волосы на затылке, собранные в узел, — давай я тебя с Димкой познакомлю. Если ты действительно весь из себя такой творческий, как говоришь, может, он и тебя пристроит?

— Какое же на химфабрике творчество? — равнодушно протянул Валентин. — Разве что в шахте?

Она помолчала. Потом сказала:

— Не обязательно. Полторак — один из отцов города. Такой местный маленький олигарх. У него много чего есть. Радиостанция, например.

«Ага, — подумал Валентин, — в десятку…»

12

На следующий день Валентин шел по улице Радищева, время от времени поднимая плечи, чтобы проветрить пиджак под мышками. Утреннее солнце светило ему в лицо. Было восемь часов, воскресенье. По другой стороне улицы в густой тени шли в церковь несколько старушек. Не торопясь, он свернул в переулок и, миновав погрузочные люки универмага, ночной клуб «Фантом», уже в конце квартала увидел охранника, который стоял в тени и читал утреннюю газету. Над ним на железных поручнях пожарной лестницы висела большая вывеска с названием радиостанции. Она называлась длинно, но энергично: «В полтора раза круче!» Снова обыгрывалась фамилия владельца. Ниже заглавными буквами было написано:

«СВОБОДНАЯ ИНФОРМАЦИЯ

СДЕЛАЕТ ВАС СИЛЬНЕЙ»

Валентин назвался и через служебный вход вошел за вахтером в душную комнатку. У кнопки лифта, на которую нажал вахтер, висел еще один рекламный плакатик с надписью «1,5» и черной стрелкой. Из лифта он попал в комнату, загроможденную компьютерами и аппаратурой. Пол был усыпан пенопластовой стружкой.

Валентин пересек холл и, поднявшись на помост, очутился перед следующей комнатой. За перегородкой несколько человек пили минералку и колу. Он вошел, приветливо кивнул и остановил блондинку, спешившую куда-то с пачкой бумаги:

— Мне господина Баруздина.

Девушка махнула загорелой рукой в сторону другой двери и улыбнулась.

Один из мужчин поставил свой пластиковый стакан и подошел:

— Баруздина?

— Да, — сказал Валентин.

Мужчина подошел к двери и крикнул:

— Дмитрий Иванович!

— А? — послышался голос.

С телефоном, прижатым ухом к плечу, появился Баруздин — сравнительно молодой человек. Черты лица у него были правильные, но чересчур резкие.

— Привет, — сказал Валентин. — Мы говорили с вами по телефону. Я Валентин и…

— Да, — ответил Баруздин. — Значит, это вы решили нам помочь?

— И себе заодно.

— Вы диктор?

— Обычно я занимаюсь музыкальными программами. Занимался, точнее. Но могу и новости вести. Могу составлять сводки, если надо, могу редактировать.

Баруздин снисходительно кивнул, не переставая улыбаться.

— У вас просто разностороннее дарование, а?

— Я много работал на маленьких станциях, в провинции. Нельзя терять форму.

— Ага, — произнес Баруздин. — Здесь — не маленькая станция. Мы здесь — почти в столице.

— Да, — сказал Валентин, — я в курсе. Это меня и привлекает.

— Где вы работали последнее время?

— В Нижнем Новгороде. «Мак и Лафлин хитс». — Это было вранье чистой воды, проверка на вшивость — и Баруздин ее с блеском провалил.

— Звучит солидно… Значит, так. У нас тут хорошо спланированное деловое предприятие. В провинции УКВ-станция обычно начинает работать, не имея понятия, что она хочет делать и что от кого ей нужно. Мы же здесь многое представляем себе довольно точно. И у нас большие планы.

— То есть надо понимать так, что у вас тут — не любительский кружок.