Читать книгу - "Колумбийская балалайка - Александр Логачев"

Эустакио Розовый Лист на реплику не отреагировал. Высокий, насквозь просоленный морем, высушенный ветрами, с седыми волосами до плеч, заплетенными в миллион косичек с миллионом каких-то бирюлек на кончиках, он сидел неподвижно за выскобленным добела столом, руки на коленях, взгляд в окно, обрамленное пучками сухого дикого перца — против злых духов. А за окном беснуется предвестник сезона дождей. Старик даже, кажется, не моргает. Будто подох уже. На Лопеса он вообще внимания не обращал — и правильно делал. Посмей этот дряхлый индейский пень в парусиновых штанах и серой футболке хоть слово вякнуть, пулей в лоб он бы не ограничился. Лопес убивал бы его долго, мучительно, растягивая удовольствие…

Лопес не любил индейцев, хотя сам был на четверть муиска. Еще Лопес не любил ждать и догонять. А сегодня он прямо-таки ненавидел весь мир: и нескончаемый дождь снаружи, и эту Богом проклятую и забытую деревню; даже своего друга Диего Марсиа ненавидел — за то, что тот отправил его на это безнадежное дело. И себя ненавидел — за то, что согласился…

Он попытался взять себя в руки. Не получилось. Святая Мать, ну за что мне все это? В чем я провинился? Или кто-то навел на меня порчу, наложил маль суэтрэ?..

Если судить по часам, то скоро рассвет. Если судить по разгулу стихии за окном, то ночь воцарилась навечно. Окно в домике старосты деревни, мерзкого и древнего, как океан, индейца Эустакио Розового Листа, было единственным. Единственными были и комната, и кровать, и стол, вот разве что стульев два, и на том спасибо. Староста жил один в обстановке более чем спартанской. Что Лопеса сейчас вполне устраивало: расслабляться и дремать под шум дождя он не собирался. Хотя очень хотелось. Как и побриться…

Прошло уже девять часов с тех пор, как отряд Лопеса по приказу дона Мигеля все на том же грузовом «мерседесе» прибыл в деревню, и десять, как зарядил предвестник Больших Дождей. Диалог с местным старостой, старым индейским пнем Эустакио Розовым Листом, был краток и категоричен. Видели ли твои люди в окрестностях незнакомых белых людей за последние сутки? Нет, сеньор, здесь никого не было. Это очень злые люди, Эустакио, очень: они убили много добрых людей. И мы пришли, чтобы защитить тебя. Мы подождем немного, хорошо? Если они двигаются другой дорогой, мы уйдем, а если придут в твою деревню, мы их поймаем. Так что распорядись разместить моих людей, Эустакио, накорми и высуши их одежду. Да, и спрячь грузовик. Буэно, сеньор…

Ха-ха, еще бы не буэно, морда носатая! Знает ведь прекрасно, что станет с ним и с его провонявшей тухлой рыбой деревенькой, попытайся он возразить представителю колумбийской власти — не конгресса из Боготы, а истинной. Страх перед потомками великого конкистадора Писарро плещется в крови у всех здешних индейцев…

Но — мало, мало людей у Лопеса. Всего восемь человек. Разумом-то понимаешь, что остальные силы рассредоточены в других местах, где появление русских вероятно не менее, но сердечко-то ноет. Ни точечные посты не организовать, ни прочесывание примыкающего к деревне леса… Приходится сидеть по деревенским хибарам и тупо ждать, что беглецы сами постучатся в дверь — в надежде, что откроет им мирный рыбак. Даже рация у отряда была всего одна — для связи с Диего.

Словно угадав его мысли, в нагрудном кармане запиликало. Он со вздохом достал «Кенвуд», включил, поднес к лицу:

— «Акрил» вызывает «Либру», — сказала рация.

— Да, Диего, слушаю тебя, — ответил Лопес, начхав на позывные.

Сквозь помехи, похожие на автоматную трескотню, — проклятый дождь — донесся голос Марсиа, звук шел как из гроба:

— Как обстановка, дружище?

— Так же, — кратко доложил Лопес.

— Смотри, в такую адову погоду мимо любого поста можно провести слона на веревочке, никто и не заметит. Прикажи своим людям усилить бдительность. Мы не имеем права упустить их, слышишь?

— Слышу, Диего, но плохо: треск стоит.

— Мы переезжаем в Текесси. Запомни, дружище, что…

Лопес положил возбужденно бормочущую коробочку с антенной на стол и отвернулся к окну.

Чтобы занять себя хоть чем-нибудь, он еще раз прокачал в уме возможные действия русских «туристов» — на тот случай, если они все же выйдут к деревне.

Итак, у них две основные задачи: вырваться из окружения и связаться с полицией. Второе невыполнимо: телефона здесь нет и никогда не было, а единственная связь с внешним миром — это такой же, как у ребят Лопеса, грузовой «мерседес», дряхлая раздолбанная колымага, на которой местные раз в неделю возят в Текесси свежемороженую рыбу, а из Текесси — продукты, шмотки и прочую необходимую в быту ерунду.

Позарятся ли русские на этот вид связи и средство выскользнуть из кольца? Вряд ли: они не идиоты, они понимают, что единственная дорога наверняка блокирована. Слон на веревочке или нет, но шум мотора выдаст их с головой.

Втихаря двинутся лесом вдоль дороги, минуя деревню, прочь от побережья? Это более вероятно: карты у них нет, до ближайшего населенного пункта может быть и десять километров, и все триста, но все же дорога — это какое-никакое, а направление к людям, к цивилизации, к телефону… А на самом деле — направление точнехонько в руки людей Мигеля Испартеро.

Рация наконец замолкла, и Лопес вернул ее в карман.

Что еще?

Рыбацкие лодки. Наиболее притягательный для беглецов вариант. Уйти подальше в море — и там тебя сам дьявол не найдет. (Упомянув дьявола, Лопес поискал глазами распятие над кроватью, не нашел и мелко перекрестился на окно.) Проще отыскать десять долларов в пустом кармане, чем лодчонку в бескрайних прибрежных водах… и даже пограничники здесь не помогут: такую лоханку ни один радар не зафиксирует. Но чтобы выйти в море, нужно лодку захватить. Поэтому на лодках Лопес разместил самых толковых своих бойцов.

Все.

Других вариантов нет. И быть не может.

Если они пойдут в деревню, то из деревни им уже не выбраться.

И все равно на душе у Лопеса было неспокойно — именно из-за логичности своих предположений. А после позорного случая с джипом на лесной дороге он убедился, что «туристы» со своей загадочной русской душой способны на вовсе уж непредсказуемые поступки. Непредсказуемые, нелогичные, противоестественные — и тем не менее действенные. Поэтому предугадать, что они сделают в следующий момент, не было никакой возможности…

Матерь Божья, пусть они пойдут другой дорогой и напорются на другую засаду, не мою…

Хотя он и слабо верил в счастливый исход: недаром Диего Марсиа направил сюда именно его, Лопеса…

Дождь прекратился только к рассвету. Тусклое пятно солнца, похожее на растекшийся желток в яичнице, медленно выползало из-за горизонта, не очень-то и пытаясь пробиться сквозь вездесущий туман.

— Вот тут, — негромко сказал Алексей, когда они со всеми своими нехитрыми манатками, прячаясь за деревьями, добрались до озера. — Направление вроде бы подходящее…