Читать книгу - "Тридцать первый выстрел - Сергей Самаров"

1

Теперь предстояло срочно решить насущную проблему, и цена верного или, наоборот, неверного решения была слишком велика, чтобы отнестись к вопросу поверхностно и легкомысленно. Правильное решение могло бы дать нам чистую победу, а ошибка могла перечеркнуть все усилия. И рейд группы оказался бы бесполезным, и наш полет оказался бы бессмысленным, и вообще все пришлось бы начинать сначала, издалека отыскивая какие-то новые подходы к банде, которая при нашей ошибке просто снимется с места и уйдет на заранее подготовленные позиции. А такие позиции, как говорит практика, готовятся всегда. Если позволяют время и возможность, банды стараются избежать серьезного боя и спрятаться. Наш случай не должен был стать исключением.

Первое, что приходило на ум, – это необходимость дождаться подхода группы. При любых раскладах и ситуациях все логические построения должны были опираться на этот момент. Но как дожидаться ее? Не в воздухе же! Боевым машинам пехоты предстоит преодолеть долгий и сложный маршрут. Я даже допускал, что технику придется оставить где-то на подступах и дальше идти своим ходом, потому что сверху, казалось бы, проходимый путь в действительности может оказаться для БМП непроходимым. Проводить это время в воздухе мы не могли физически. Во-первых, мы просто замерзли бы, потому что даже на Северном Кавказе зима точно так же бывает зимою, как генерал бывает генералом даже в Африке. Во-вторых, управление дельталетом утомительно для рук и плечевого пояса, и выдерживать нагрузки, даже сменяя друг друга, в течение целого светового дня слишком сложно…

Необходимо было искать варианты. Может быть, даже следовало вернуться на время на базу, пообедать и вылететь чуть позже, чтобы обогнать группу по воздуху. Мы с Волоколамовым нашли главное: тропу, которая вела от карьера к стройке и к базе бандитов. Вернуться сюда мы сможем уже в любом случае. Тем более что группа, по моим расчетам, могла добраться до места как раз к началу вечера, то есть незадолго до наступления темноты. Это менты и другие силовые структуры ночью стараются спать; по крайней мере, не рвутся к проведению ночных боев. Мы же в спецназе ГРУ всегда считали ночь своим временем и специально обучены для ведения действий в темное время суток. Но – к ночным действиям, а не к ночным полетам. Летать в горах ночью смерти подобно. Только один раз не успеешь среагировать, не успеешь увернуться от скалы, и все на этом кончится – среди скал никакой тепловизор не поможет, поскольку они не являются биологически активными объектами. А это значит, что дельталет с приходом на место моей группы можно спокойно оставить в стороне.

Или, как другой вариант, можно было рассмотреть ситуацию, при которой я отправил бы на базу капитана Волоколамова, которому скакать по горам в гипсе будет не слишком удобно, даже если он будет вместо одного костыля опираться на два. Но вариант с отправкой второго пилота тоже не слишком понравился, потому что группа уже, надо полагать, успела покинуть пределы комендантского городка. А кто там найдется в вечернее время хотя бы для того, чтобы помочь Волоколамову выбраться из «тележки», не говоря уже о том, чтобы закатить дельталет в ангар и выкатить утром, чтобы отправиться к нам в помощь, если таковая понадобится… Да и до прибытия группы следовало бы присматривать за долиной сверху.

Искать раньше времени саму бандитскую базу тоже было бы неправильным ходом. Мы не можем постоянно висеть в воздухе над ними, оставаясь незамеченными. И обязательно спугнем бандитов, а это чревато провалом операции.

Выход подсказал Волоколамов:

– Тридцать Первый, справа хорошее плато. Можно сесть там и наблюдать противоположный склон. Главное, чтобы снег слежавшимся был.

– Выпрыгни, проверь, – предложил я.

– Попробовать можно. На такой высоте снег обычно слеживается.

С этим трудно было не согласиться. Снег в этих местах держится даже летом, только слегка подтаивает, отчего образуется многолетний плотный наст. А зимой, даже в снежную зиму, новый снег сдувается с наста ветром почти полностью. Имей наш мотодельтаплан лыжи вместо колес, мы не знали бы проблем с посадкой. Но с колесами подобная посадка была все же рискованной. Если наст слабый, колеса рискуют провалиться глубоко, и тогда мы просто перевернемся, разломав свою технику. Капитан Волоколамов рискует при этом подготовить для гипса вторую ногу, а я имею великолепную возможность сломать шею, поскольку скорость у дельталета довольно приличная.

– Попробовать можно, – согласился я, – только осторожно. – Беру управление на себя, а ты, Никифорович, подстрахуй. Если колеса начнут проваливаться, по моей команде треугольник резко от себя. Но – только по команде. А сам я за колесами наблюдать буду. Готов?

– Готов, товарищ подполковник.

Я включил двигатель, который запустился без проблем, и взялся за треугольник. Даже не оборачиваясь, почувствовал, как Волоколамов ослабил хватку и не мешает мне, хотя руки так и держит на треугольнике. Страхует!

Взглянув в последний раз на левый склон, я привычно выполнил сначала левый, потом правый вираж, словно заново привыкая к машине и возобновляя навыки управления, и только после этого вышел на большой круг с небольшим набором высоты, чтобы еще раз осмотреть площадку для посадки. Конечно, хорошо было бы залететь с другого конца и приземлиться так, чтобы пересечь все небольшое плато и остановиться недалеко от края. Это позволило бы нам продолжать наблюдение, не покидая своих кресел. Длина плато вполне позволяла пересечь его и остановиться. Но в этом случае посадку приходилось бы проводить при достаточно устойчивом попутном ветре, что не есть хорошо. А я еще не восстановил полностью былые навыки пилота мотодельтаплана. В нашем положении все же лучше было садиться при встречном ветре, и потому я сделал большой замкнутый круг, визуально проверил поверхность, пролетев над ней достаточно низко, и только потом выбрал направление для посадки машины. Импровизированная, но вполне подходящая для такой легкой машины, как мотодельтаплан, посадочная полоса была достаточно продолжительной и к тому же имела уклон во встречном нам направлении. Это было даже хорошо, потому что сам уклон должен был бы стать своеобразным тормозом. Теперь главное сводилось к тому, чтобы выдержал наст.