Читать книгу - "Стальная улика - Сергей Васильевич Самаров"

рассказывали, заставил трижды перечищать берцы, а потом заставил чистить берцы всей комендантской роте, чтобы знал, как в следующий раз ходить в грязной обуви. А писарю до демобилизации оставалось служить, как он сам рассчитывал, неделю, но эта неделя растянулась волей начальника штаба на два месяца. И вот этот полковник Добровольский, будучи сегодня лютым, как предупредил дежурный по штабу, жаждал увидеть у себя в кабинете старшего лейтенанта Сергеева. Жила в старшем лейтенанте надежда, что полковник не заставит его чистить берцы всему отдельному взводу, что находился в его подчинении.

На третьем этаже Сергей Николаевич постучал в дверь приемной, потом вошел. За компьютером на приставном столике сидел и набирал какой-то текст адъютант командира бригады в таком же звании, как и Сергеев. Адъютант – не боевой офицер, но тоже носил, не снимая, наколенники и налокотники. И даже, как поговаривали другие офицеры, неплохо умел стрелять из пистолета, что доказывал, когда офицеров вывозили на автобусе в гарнизонный тир. Правда, с автоматом адъютант справлялся гораздо хуже и на общем стрельбище не всегда даже попадал в мишень. А в боевых условиях офицерам чаще приходится иметь дело с автоматом, чем с пистолетом. Короче говоря, Сергеев относился к адъютанту без симпатии. Тот отвечал командиру отдельного взвода той же самой монетой.

– Меня начальник штаба вызвал, – сказал Сергеев.

Адъютант только плечами пожал.

– Проходи… – И через плечо показал оттопыренным большим пальцем на правую дверь, обитую дерматином.

Сергей Николаевич сначала постучал, хотя знал, что дверь двойная и его стук, скорее всего, не будет услышан туговатым на ухо в силу возраста полковником. Потом вошел в промежуток между дверьми и постучал снова – теперь уже во внутреннюю дверь, услышав приглашение, хотя и не разобрал самих слов, вошел, и сразу же, вытянувшись по стойке «смирно», доложил:

– Товарищ полковник, старший лейтенант Сергеев по вашему приказанию прибыл.

– Заходи, старлей, присаживайся, – полковник указал на стул. Предупреждение дежурного по штабу о том, что полковник сегодня лют, оказалось ложным, и на сердце Сергея Николаевича сразу стало легче. Впрочем, он мог быть лютым по отношению к кому-то другому, но появлению Сергеева почти обрадовался, как показалось самому старшему лейтенанту.

– Короче, старлей, дело у нас такое. Тебе когда очередное звание получать?

– Через месяц, товарищ полковник. – После этого вопроса Сергеев уже почувствовал, к чему идет дело. Но дело пошло дальше его ожиданий.

– Ну, месяц – это по большому счету вовсе и не срок. Ты в курсе, что произошло с капитаном Варфоломеевым?

– Так точно. Мы вместе прилетели из Дагестана. В одном самолете. А до этого в одном вертолете летели. – Про пьяные выкрутасы капитана Сергей Николаевич предпочел полковнику не рассказывать, хотя в самолете старшине Кондратенко пришлось пересесть в свободное кресло на другом ряду, поскольку его оказалось сильно подмоченным водкой Варфоломеева – не вся бутылка, видимо, пролилась сквозь карман для столика. Полковник Добровольский вообще относился строго к любой пьянке, даже обоснованной, как в случае в капитаном.

– А как ты сам, старлей, к Варфоломееву относишься?

В глазах полковника на какую-то секунду промелькнуло любопытство, но оно не осталась незамеченным старшим лейтенантом. И он решил сказать то, что думал:

– Толковый боевой офицер. Мы с ним вместе в Сирию летели, одним бортом, вместе и в плен к бандитам угодили. Воевали рядом. Жалко его. Что же теперь с капитаном будет…

– Что заслужил, то и получил. Его, грубо говоря, характеристика начальника штаба сводного отряда выручила. Трибунал учел заслуги капитана и его боевые награды, хотя сначала думали его разжаловать в рядовые и уволить из армии. Но прямо на заседании трибунала была зачитана характеристика, в результате чего капитана только понизили в звании и должности, разжаловали, стало быть, в старшие лейтенанты и оставили на службе. Сам приговор трибунал только на днях зачитает. Но мне уже решение сообщили. И теперь ты, старлей Сергеев, будешь командовать ротой вместо Варфоломеева, а он будет командовать у тебя в роте взводом. Возьмешь себе офицера с судимостью?

– Так точно, товарищ полковник, возьму, – радостно воскликнул Сергеев, но радовался он не столько за себя, за свое повышение по службе, сколько за Варфоломеева, который так легко отделался. На радостях старший лейтенант забыл даже о поводе, который привел его в штаб бригады, то есть о своем отпуске.

– Приказ по бригаде уже готовится, а звание тебе Москва даст. Это не наша прерогатива, – сообщил полковник. – Все. Можешь идти…

* * *

О своем отпуске и даже о том, что уже звонил домой родителям с сообщением о предстоящем приезде, старший лейтенант Сергеев вспомнил только тогда, когда уже сел в рейсовый автобус, чтобы ехать к себе в батальон, а автобус тронулся с места. Возвращаться снова в штаб не хотелось – примета нехорошая возвращаться. Будь он на своей машине, он вернулся бы, но машина стояла в гараже, а Сергей Николаевич из-за недостатка времени утром не пожелал делать круг, чтобы добраться до гаража. Он вообще изначально не планировал поездку в штаб бригады. Это его начальник штаба батальона майор Косолапов подбил, словно заранее знал о ждущем старшего лейтенанта сюрпризе. Но, вполне возможно, майор и заранее знал о повышении Сергеева, о чем говорили его хитрые взгляды, время от времени бросаемые на старшего лейтенанта. Кроме того, наверняка начальник штаба бригады запрашивал мнение своего коллеги из батальона о Сергее Николаевиче и тот был в курсе изменений в карьере своего подчиненного.

Но, по крайней мере, стала понятной задержка с отпуском. После боевой командировки, где срок службы исчисляется как «день за три», отпуск офицеру предоставляется, как за полтора года службы вне зависимости, участвовал ты в непрерывных боевых действиях, или же только по селам разъезжал, документы у местных жителей и их дома проверял в поисках кого-то из прячущихся бандитов, или же нес дежурство на административной границе двух республик, предотвращая межэтнические столкновения между жителями. Но даже проверка регистрации порой заставляла спецназовцев применять не только силу, но и хитрость. Обычно подобная операция называется «проверкой паспортного режима». А предотвращение межэтнических беспорядков вообще требовало немалых дипломатических способностей. Потому эти действия и приравнивались к боевым. И такой длительный отпуск, естественно, нарушает планы командования по формированию боеспособного подразделения. Вскоре должна вернуться из командировки разведрота, и новому командиру, естественно, следует принять ее не у старого командира, а самостоятельно, что в реальности гораздо сложнее. Но Сергеев рассчитывал, что он сначала поможет Варфоломееву (который уже прибыл в батальон и пока в ожидании приказа находился в резерве батальона) быстро освоиться в разведроте, а уж потом будет добиваться