Читать книгу - "Глаз ведьмы - Василий Веденеев"

— Пап, меня мальчишки жидом дразнят, а какой же я жид, если волосы светлые?

— Не обращай внимания на дураков, — досадливо отмахивался родитель. — Твоим предком был латыш из преторианской гвардии большевиков. Латышский стрелок! Сначала стрелял в немцев, потом в своих, дальше — в русских, а в конце его самого стрельнули, когда интересы власти переменились. Все, что нам от него досталось, это фамилия.

О преторианской гвардии Ленька тогда не знал, «большевики» были для него пустым звуком, а пацанам, которые его дразнили, он решил набить морду — отец ясно и правдиво ответил: они не евреи! Тогда нечего тут…

Набить морду просто так не удалось, и Ленька начал заниматься спортом, появились новые приятели, новые увлечения, девчонки, а там жизнь закрутила… И только сейчас, вспоминая отца, он думал, что судьба бывает удивительно несправедлива к некоторым людям, как была она несправедлива к его отцу, когда дала ему острый, аналитический, по-макиавеллиевски изощренный ум и не отпустила здоровья. Впрочем, что там здоровье, когда и окружающая обстановка никак не позволяла раскрыться талантам Сирмайса-старшего! Но какие, должно быть, мучения испытывал Сергей Петрович, воспаряя разумом и будучи накрепко прикованным к земле?! Танталовы муки…

Сидевший напротив за столом Антипов налил себе еще чаю из самовара, и журчание льющейся из краника струи кипятка оторвало Леонида Сергеевича от размышлений.

— Какие новости у Бориса Матвеевича? — поинтересовался он у помощника, отправив в рот еще одну ягодку войлочной вишни.

— По данным Шлыкова, они пока затихли, — Владимир Серафимович всегда четко отделял собственное мнение и собственные сведения от тех, которые представляли шефу иные доверенные лица и сотрудники: это их мнение, их сведения, пусть потом они за них несут ответственность. — Вяло так ковыряются около Рогозина, что-то вынюхивают окольными путями и подписали Шамрая себе в помощь.

— Полина?

— Ее не трогают, — Антипов закурил сигарету с ментолом, и кружившая над вареньем оса, почуяв запах дыма, недовольно загудела. — Сделали вид, что она их совершенно не интересует. Квартиру Борис Матвеевич сменил, технику поставил, а старую квартиру решил использовать в качестве приманки.

— Шамрай не лучше Станкевича и прочих подлецов, — выплюнув косточку, зло процедил Сирмайс. — И вообще не нравится мне все это. Затишье перед бурей! Одни пропадают неизвестно куда, другие прикидываются тихушниками, третьи норовят незаметно запустить руку тебе в карман. Что за страна, в конце концов? Будет тут когда-нибудь порядок или нет?

— Об этом говорят и пишут уже не первое столетие, — с улыбкой заметил помощник.

— А-а, — отмахнулся Леонид Сергеевич. — Говорят, пишут… А порядка как не было, так и нет! Хорошо еще, есть такие люди, как Боря Шлыков, не то вообще ложись и помирай, а деньга кто будет делать? Уехать за границу легко, да вот жить там русскому человеку трудно… Что они, совсем не топчутся около Полины? Это же такой лакомый кусок!

— Совсем.

— Странно, она всегда их так интересовала.

Сирмайс откинулся на спинку плетеного кресла, жалобно скрипнувшего под тяжестью его большого тела, закурил сигарету и посмотрел в низкий дощатый потолок беседки, словно там мог прочесть ответ на мучавшие его вопросы: почему противники внезапно резко снизили активность?

— Говорят, Муляренко умер в госпитале, — помолчав, сообщил Антипов.

— Царствие Небесное, — перекрестился Леонид Сергеевич и подумал, что не здесь ли таится отгадка странного поведения врагов. Георгий Леонтьевич ушел в мир иной и унес многие грехи, вот они и притихли, не зная, как дальше играть без этой фигуры и какие ходы предпримет Сирмайс, когда ему станет известно о кончине генерал-лейтенанта.

Да, фигура была мощная, знатный был человек, сильный, однако теперь все в прошлом, как когда-нибудь окажутся в прошлом и они с Антиповым, и другие: лягут в одну многострадальную землю враги и друзья, примирившись навеки. Но пока они на земле, возможны лишь перемирия, но не примирения!

Что же, смерть Муляренко многое объясняет и многое осложняет, не решая возникших проблем и только туже затягивая завязавшиеся узлы. Как там писал в своей справке Шлыков? Этот довольно толковый и любопытный материал Сирмайс уже досконально изучил, но теперь, услышав о кончине генерала, хотел взглянуть на подготовленные Бормотухой материалы новыми глазами.

Открыв папку, он пролистнул несколько страничек в поисках абзаца, который раньше привлек его внимание. Ага, вот он: в столице остались жена и дочь сбежавшего на Запад миллионера Рыжова, ранее тесно связанного с Шамраем. Нитка? Непрочная, можно даже сказать, гнилая, но все же нитка! Почему не попробовать размотать клубочек и не подобраться поближе к Владику Шамраю? А через него высмотреть и других, прощупав все его связи из ближнего и дальнего окружения. И вот любопытная деталь — с этой дочкой сожительствовал подполковник милиции Серов, занимавшийся делом ее отца.

«На отца дело, а у дочери тело», — скаламбурил Леонид Сергеевич и усмехнулся. Ловок подполковник и хитер или это просто стечение обстоятельств, которыми он воспользовался? Занятная у него кличка: Волкодав. Интересно, кто ее ему дал — противники или соратники? Иногда это может сказать о человеке значительно больше, чем многие тома тщательно собранных бумах.

— У Шлыкова есть досье на Шамрая? — не отрываясь от справки, спросил Сирмайс.

— Естественно.

— Очень хорошо. Надеюсь, у него имеются и материалы по делу приятеля Владислава Борисовича, некоего Рыжова?

— Я должен уточнить, — Владимир Серафимович достал мобильный телефон и начал набирать номер.

— Пригласите его с материалами сюда, — распорядился Леонид Сергеевич. — Попьем чайку, поговорим. А попозже сходим на озеро, искупаемся. Вода прелесть, как парное молоко. И моим домашним развлечение, они любят, когда гости.

— Да-да, сейчас его разыщут.

Сирмайс захлопнул папку и бросил ее на стол. Поднес к губам чашку с остывшим чаем — он всегда пил только из своей персональной чашки, и все домашние знали об этом, как и приближенные к нему люди, допущенные к домашнему столу. Прихлебывая чай мелкими глотками, он лукаво прищурил глаза: может получиться весьма пикантная штучка, если задуманное удастся претворить в жизнь. Ну да Боря Шлыков не зря провел время в спецслужбах, став большим мастером интриги провокаций, настолько беспринципными не имеющим ничего святого за душой, что шеф предпочитал удерживать этого циника на своей стороне, не давая ему переметнуться к противнику. Шлыков знал: вильни он хвостом, и все благорасположение Сирмайса тут же обернется лютой ненавистью — Леонид Сергеевич приложит все усилия и не пожалеет денег, чтобы Бормотухе вогнали пулю в лоб и закопали на три метра под землей в деревянном бушлате.

Впрочем, зачем думать о плохом? Когда Борис приедет, надо поговорить с ним насчет дочери этого Рыжова — кажется, Ларисы? Она постоянно испытывает стесненность в средствах и жаждет любым способом исправить положение. Так отчего бы ей не помочь? Нет, заниматься филантропией никто не намерен, но можно же повесить перед глазами девицы золотую приманку в виде исчезнувших папиных денег? Обычно такие вещи срабатывают безотказно! И стоит поинтересоваться ее сердечным дружком. Уж больно у него занятная кличка, Волкодав! Есть ли у этого Волкодава мозги, или он только и умеет стрелять да защелкивать наручники?