Читать книгу - "Президент не может умереть - Владимир Гриньков"

Сквозь сон до Хомутова донесся какой-то странный звук. Он сейчас же вскочил, обеспокоенно оглядываясь. Он находился в президентской спальне, было позднее утро, и белесые лучи зимнего солнца заглядывали сквозь шторы. Он прислушался, но не услышал больше ничего. Хомутов поднялся с президентского ложа и, осторожно ступая по ковру, усеянному яркими цветами, миновал одну за другой несколько комнат и остановился. Перед ним был накрытый стол — невидимая рука уставила его блюдами совсем недавно, все еще дышало паром. Возможно, именно это движение он слышал сквозь сон. Он выглянул в соседнюю комнату — там не было никого, — и тогда Хомутов вернулся к столу, пребывая все в том же состоянии рассеянной задумчивости. Завтрак предназначался для президента, но Хомутова удивило то, что приборов на столе было не меньше десятка. Один — во главе стола, это само собой, — но остальные? Кто должен был явиться к завтраку?

Дверь открылась, Хомутов поспешно развернулся и обнаружил на пороге вчерашнего «привратника». Тот склонил голову с идеально точным пробором.

— Доброе утро, товарищ президент.

Он оставался в дверях, в его позе чувствовалось ожидание. Хомутов растерялся. Он занял чужое место, пытался сыграть в чужую жизнь, но самозванцу ежесекундно требуется подтверждать, что он именно тот, за кого выдает себя. Здесь действовали свои каноны и установившиеся традиции. Все было притерто и схватывалось на лету, без слов, с полувзгляда. В суть этой жизни необходимо проникнуть. От этого зависит его собственное существование. Оставалось всего несколько мгновений, чтобы решить, как действовать, пауза затягивалась, и вдруг, неожиданно для самого себя, Хомутов опустился в кресло, стоявшее во главе стола — и увидел, как выражение ожидания соскользнуло с лица «привратника». Он почти беззвучно щелкнул пальцами, и сейчас же в столовую вошли несколько человек, и когда Хомутов их увидел — он испытал невыразимое облегчение, потому что, судя по одежде, они были никем иным, как прислугой. В их задачу входило, чтобы президент чувствовал себя за завтраком комфортно.

Он был голоден еще со вчерашнего дня, и за еду принялся почти с ожесточением, одно блюдо сменяло другое, и единственное, что при этом удерживало Хомутова — присутствие посторонних. Казалось, они следят за манипуляциями с судками, ножами и вилками с осуждением, хотя и не показывают это открыто. Под этими взглядами он старался держаться за столом с большим достоинством, но ощущение неловкости не проходило, и понадобилось время для того, чтобы уяснить, наконец, в чем заключается причина беспокойства. Эти люди, эти бессловесные тени наблюдали Фархада изо дня в день, знали все его привычки, им понадобится совсем немного времени, чтобы подметить странности в поведении Хомутова. Они могут заподозрить неладное прежде, чем он вырвется отсюда.

От этой мысли его охватил озноб, тяжелая серебряная вилка в руке дрогнула, и он поспешно опустил ее на блистающую белизной скатерть, задев тяжелый, кроваво-красного стекла бокал. Он был на грани паники, хотя внешне это никак не проявлялось. Один из прислуживающих за столом, решив, что жест Хомутова означает сигнал к перемене блюд, поспешно схватил его тарелку со стола, и за этим последовало новое озарение:

— Что такое?! — негромко, но внятно осведомился Хомутов.

Слуга понял, что допустил ошибку, но уже было поздно, Хомутов сузил глаза и проговорил, ни к кому конкретно не обращаясь, но он рассчитал верно — среди присутствующих должен был находиться тот, кто ведал обслугой, к нему Хомутов сейчас и адресовался: