Читать книгу - "Золото Роммеля - Богдан Сушинский"

– Судя по всему, бродяги из Лунной бухты все-таки решили нанести нам визит вежливости.

– Плевать я хотел на их вежливость, Денхоф. Лучше скажите, с чем вернулся из Лунной бухты ваш гонец.

– Жду его с минуты на минуту.

– Важно встретиться с ним до того, как эти «лунатики» появятся в ресторане «Пристанища».

– В таком случае спущусь вниз и задержу их. В конце концов, они должны знать, что, хотя запретить им появляться в Бухте Безмолвия мы не вправе, тем не менее они направляются к частному причалу.

– Если понадобится, вход в бухту тоже запретим, – воинственно вскинул тучный подбородок барон. – А пока что пойдите и попытайтесь выведать у них все, что только можно.

Едва штурмбаннфюрер приблизился к верхней площадке деревянной, «портовой», как ее здесь называли, лестницы, как на территорию «Пристанища» уже въезжал старый, всеми своими частями дребезжащий, в неестественный для машин лазурный цвет окрашенный «опель» Антонио Сорби, того самого, по прозвищу Варвар.

– Они нездешние, – известил он, с трудом выдавливая из машины свое громадное туловище. – В основном французы, причем всякий сброд.

– Французы, словом… – признал его правоту фон Шварц.

– Однако за старшего у них испанец, – скорее всего, из французских испанцев, обитающих в предгорьях Восточных Пиренеев, которого они называют доном Ламейро.

– На Сицилии его мафиозный титул «дон», возможно, и произвел бы впечатление.

– Сам Ламейро утверждает, что является титулованным испанским аристократом. Слышать о таковом когда-нибудь приходилось? – нервно вытирал Сорби огромным, давно намокшим платком вечно багровое и точно так же вечно потеющее лицо.

– Не имел «чести». И хватит расспросов! Лучше скажи, какого дьявола они здесь рыщут?

Небрежными поклонами оба они ответили на вежливое приветствие, с «вознесением шляп», двух монахов-иезуитов – «бедного, вечно молящегося», как он представился, монаха Тото, и «странствующего проповедника» Рене де Шато. Вот уже третий день эти двое пилигримов молчаливо бродили по территории «Пристанища паломников», глядя только себе под ноги, молясь и лишь изредка перебрасываясь несколькими фразами по-латыни.

И хотя их бесконечное блуждание по территории между флигелями и по прибрежной тропе слегка раздражало фон Шварца, тем не менее само присутствие монахов-иезуитов представлялось ему вполне уместным. Увы, настоящие паломники не так уж и часто жаловали свое корсиканское «пристанище», не в пример «паломникам от СС, СД и абвера», для которых международное, внеконфессионное «убежище баварского сепаратиста Шварца» казалось образцом военно-политического умиротворения.

– Дон их, этот самый, не скрывает, что интересуется сокровищами фельдмаршала. Но лишь как руководитель туристической фирмы, которая развлекает своих клиентов игрой в поиски затонувших кораблей и сокровищ.

– Да ты не труби на все поместье, – попытался остепенить его фон Шварц. – Говори деликатнее.

– То есть на самом деле добывать эти сокровища со дна испанец вроде бы не собирается. – Даже явно приглушив свой хриплый, пропойный бас, Антонио Сорби все равно проговаривал слова так, словно изрыгал звуки из иерихонской трубы.

Однажды барон стал свидетелем разговора за ресторанным столиком «Солнечной Корсики» его и Скорцени. Так вот, речь каждого из них напоминала такой грохот горного камнепада, что Шварц тут же предпочел благоразумно удалиться.

– И все же, какая непростительная наглость! – невозмутимо возразил тем временем смотритель «Пристанища». – Он, видите ли, интересуется сокровищами Роммеля. Кстати, в чем конкретно это проявляется? Хочешь сказать, что у дона обнаружилась карта с пометками? На яхте прозябает один из бывших солдат-охранников или моряков «Африканского конвоя»? Они провели водолазную разведку? Словом, какого дьявола они подались в эти края?

– По-моему, единственное, чем они обладают – это легенды о сокровищах Роммеля.

– Еще одни романтики ада, – сплюнул себе под ноги, в пространство между носками до блеска начищенных хромовых сапог, барон. Он всегда ходил только в хромовых офицерских сапогах, в темно-синих галифе и в рубашке военного образца, на которой вместо галстука красовался голубой, как у местных рыбаков, платок.

– И все же они намерены заняться поисками этих злополучных контейнеров.

– Почему же «злополучных», господин Сорби? – мягко возразил барон. – Просто пока еще не обнаруженных контейнеров с колоссальными запасами сокровищ.

– В таком случае докладываю, что на борту у них четыре водолаза-поисковика, привыкших работать парами.

– Серьезная команда. Признайтесь, что это вы порекомендовали дону Ламейро обратиться ко мне как человеку, сведущему в истории гибели «Африканского конвоя»?

– Дон Ламейро, как и капитан яхты Качелин, происходящий, скорее всего, из русских эмигрантов, интересовался, есть ли на побережье люди, которым что-либо известно о пиратских кладах в этой части корсиканского прибрежья. Я ответил, что сам ничего толком не знаю, но слышал, что искатели пиратских кладов обычно останавливаются в «Пристанище паломника». Не в «Горной звезде» или в каком-либо другом трактире, а именно там, в «Пристанище».

– Так они намерены оставаться здесь на ночлег?

– Не похоже. Эту ночь они склонны провести кто на яхте, а кто – в рыбачьей хижине. А следующей наверняка выйдут в море, на кладоискательский промысел.

– Так что, конкретно о месте захоронения сокровищ фельдмаршала никто из них так ни разу и не упомянул? – успел спросить фон Шварц, прежде чем на верхней площадке лестницы штурмбаннфюрер Денхоф появился уже в сопровождении приземистого, худощавого господина, в котором Антонио сразу же признал дона Ламейро.

– В том-то и дело. Речь шла только о пиратских кладах. Что уже настораживает.