Читать книгу - "Банда потерпевших - Виталий Ерёмин"

Элька забилась в угол салона. Она уже не смотрит на Ваню, как раньше. Она поняла, что никогда не отобьёт его у меня.

Анна Дмитреевна Смирнова

По пути мы заехали к Саше на дачу. Нас ждал хороший стол. Все были грустные и молчаливые, как на поминках. Клава принесла из кустов пакет с деньгами и отдала Ярославу. С ним она рассчиталась, а со мной? Девочка забрала у меня сына и создаёт впечатление, что никого лучше её для него на свете нет. Самое грустное, что он сам так считает. Нужно смириться, а не могу. У меня сухие глаза, но я все время плачу.

Я подошла к Саше и тихонько рассказала, что произошло в санатории. Я не могла утаить от него, он бы всё равно узнал.

Мы сидели за столом, когда по телевизору пошла «Криминальная хроника». Показали санитаров, увозивших раненых кавказцев. Репортёр говорил, что убит один, жизнь остальных вне опасности. Я наблюдала за Ваней, и все на него поглядывали. Он смотрел на экран с напряженным лицом.

Мне стало плохо…

Пряхин

Ближе к вечеру чеченцы готовы были искромсать меня на куски.

– Что происходит, мент? Почему Султан молчит? Султан велел отрезать тебе для начала мошонку. Снимай штаны!

Надо же! Слово «мошонка» знают. Однако надо же что-то отвечать горным орлам.

– Не сходите с ума, ребята. Потом обратно пришивать придётся.

– Твой бог тебе пришьёт.

У чеченцев не знаешь, где кончится юмор и начнется суровый серьёз. Но если я начну трястись, будет ещё хуже – это я точно знаю.

Они могу притормозить, если предложить что-то конкретные.

– Давайте, – говорю, – дождёмся последней сводки происшествий. Есть же у вас другие знакомые менты. Созвонитесь с ними. Если с Султаном что-то случилось, это станет известно очень быстро.

– Почему?

Идиотский вопрос.

– Потому что сразу возникла бы версия про чеченских боевиков в российской глубинке. Страна бы уже стояла в ушах.

О чём-то поговорили между собой. Начали кому-то звонить.

Мой мобильник молчит. Отключили, чтобы не нервировал. В основном названивал, конечно, Гера. Он меня потерял.

Стемнело. Чеченцы зажгли свет. Это хорошо. Если Гера подъедет (а он обязательно подъедет) и увидит свет, а потом ещё раз позвонит, а я ему не отвечу, может смело вызывать ОМОН.

Это я бы на его месте так сделал. А он … Не уверен я в Гере. Есть у него один недостаток, совершенно непростительный для мента. Трусоват. Хотя… Не сам же он пойдёт на штурм квартиры.

Один из чеченцев будто прочёл мои мысли – выключил свет.

Ваня

До Свидлова осталось 200 километров. Мы с Клавой шепчемся на заднем сидении. Я предлагаю найти Мартына и выбить из него признание, как он оказался на свободе, и снять это признание на видео. Клава против. Мартын всегда с охраной. Но даже если удастся справиться с его гориллами, ни за что не признается, тем более перед камерой. Торчило, каких свет не видывал.

Значит, погорячились, зря едем? Похоже, что так. Но меня захлестывают эмоции. Я уверен, что могу перестрелять свидловских бандюганов в одиночку. Кто они после борзых чечей? Я очень невысокого мнения о современных наших ребятах. Побакланить они горазды, но когда дело доходит до стрельбы… Это мне в Чечне приходилось видеть. Ломовыми многих ребят делала в основном водка.

Клава прижимается ко мне. Я обхватываю её за талию. Она тихонько стонет мне в ухо. Я сразу вспоминаю, как она стонала в первую нашу ночь. Я думал, это от боли… Зачем она устроила тогда сцену с простынею? Только со мной устроила или так было со всеми, с кем она была? Если только со мной, то объяснение простое – она хотела, чтобы я знал – она у меня первая. Хотела, чтобы моё самолюбие было спокойно. Но если так было со всеми… Тогда это отработанный способ. Тогда она совсем не та, за кого себя выдаёт.

Неужели это будет мучить меня всегда

Пряхин

Среди поступавших звонков этот был особенный. Чеченцы напряглись. Похоже, звонит тот самый мент, который следил за сводкой происшествий.

– Какой старик? – взволнованно спросил говоривший по мобильнику чеченец. – Какой на хрен старик? Причем тут какой-то старик, что ты мне впариваешь? Проверь информацию и перезвони!

Я ничего не понимал. И чеченцы ничего не понимали. Какой-то старик пострелял пятерых матёрых боевиков? Быть такого не может! Но так или нет, жизнь моя повисла на волоске.

Три ножа уперлись мне в горло.

– Что за старик! Это всё твои ментовские примочки.

Отвечаю:

– Что с Султаном? Он жив?

Они заорали в три глотки:

– Что за старик???

Мою жизнь продлевало чисто чеченское мышление. «Духам» нужно было знать, кому они должны отомстить за смерть Султана.

Два кончика лезвия воткнулись в мои плечи, один – в горло. «Духи» взялись за меня всерьёз. Было больно и, чего скрывать, страшно.

– Кто этот старик???

Я сказал, что не знаю. Я действительно не знал! Но они не верили. Лезвия втыкались всё глубже. Я закрыл глаза, собрал характер в кулак.

В этот момент зазвонил дверной звонок. Ножи остановились. Один из чеченцев пошёл к двери посмотреть в глазок. Другой выглянул в окно. Я остался с третьим один на один. Но я не мог наброситься на него. Руки и ноги связаны скочем.

Но звонок звенел! В дверь кто-то бил ногой. Слышались какие-то голоса.

Чеченец, который был у двери, вернулся:

– Менты!

Один из «духов» что-то сказал, показывая на меня. Двое других его не поддержали. Им было не до меня. Они бросились к балкону. Квартира у меня на третьем этаже. Можно спуститься на балкон второго этажа, а потом спрыгнуть. Оставшийся чеченец ударил меня рукояткой ножа по голове.

… Меня спас хорошо видный со двора отблеск от телевизионного экрана на потолке. Гера позвонил в отдел, оттуда прислали опергруппу. Когда ребята взломали дверь и ворвались в квартиру, я был без сознания.

… Сейчас отлёживаюсь дома, пью пиво, закусывая вяленым судаком, анализирую ситуацию. Я теперь свободен от Султана. Если честно, меня распирает гордость. Сработал Ваня, но кто навёл его на цель? Когда опер руками одного преступника выводит из игры другого преступника, это проявление оперативного мастерства.

Теперь надо решить, вешать на Ваню чеченцев, или пожалеть парня. С учетом того, что он сделал для меня, конечно, надо бы пожалеть. Но это лирика. Если по материалам двух мокрых дел удастся собрать улики, Ваня будет пойман не только как пособник ограбления Гусакова, но и как убийца. Но не это даже главное, а то, что мне нужно отвести от себя чеченскую вендетту. Пока не будет найден и публично назван конкретный убийца Вахи и Султана, виновным в их гибели тейп Султана будет считать меня.