Читать книгу - "Севастопольский конвой - Богдан Сушинский"

– Мы что, уже разучились выбивать противника из его позиций, что так удивляемся окопной рукопашной?

– Просто все были убеждены, что силы наши на исходе. До утра береговая батарея, как ты знаешь, должна быть высажена в воздух, а завтра до полуночи мы обязаны отойти на основной рубеж линии обороны. Как ты понимаешь, майор, в такой ситуации твой бросок в траншеи врага… Жаль, что мы не смогли поддержать тебя.

– Иначе я бы не отошел на свои позиции.

– И еще… Скорее всего батальон будет отходить уже под командованием майора Денщикова. Наверное, тебя отзовут в штаб оборонительного района для выполнения какого-то важного задания.

– Нечто похожее я уже слышал, однако…

– Всему свое время. Очевидно, твое время настало только сейчас. Никаких разговоров на эту тему с Денщиковым и прочими офицерами пока не веди, поскольку окончательного решения в штабе все еще не приняли. Сам понимаешь: нужно дождаться приказа.

– И мы его обязательно дождемся, – молвил Гродов.

Если бы он был до конца честен с полковником, то признался бы, что ему до чертиков надоели эти позиционные бои, которые он воспринимал как «окопную возню». По самому складу своего характера он был человеком решительных действий, с явно выраженным авантюризмом при проведении любой рискованной операции.

…Хотя день выдался не таким уж и жарким, в скованное штилем морское мелководье майор входил как в парное молоко. Далеко на рейде виднелся силуэт миноносца, и в течение нескольких минут Гродов устремлялся к нему, подобно человеку, оказавшемуся в открытом море и теперь увидевшему в этом корабле свой последний шанс на спасение. Возможно, он так и продолжал бы свой заплыв, если бы вдруг не заметил впереди себя большое скопление утопленников. Одни из них все еще оставались в красноармейской форме, другие же представали в нижнем солдатском белье – изорванном и, судя по пятнам, окровавленном.

Почему их так много и почему они оказались вместе – это оставалось загадкой, задумываться над которой у майора не было ни времени, ни желания. Его вдруг охватил почти панический страх, который можно было бы простить мальчишке, но не боевому офицеру. Развернувшись в дельфиньем прыжке через спину, Гродов изо всех сил понесся к берегу, но, оглядываясь, непроизвольно ловил себя на мысли, что все это скопище мертвецов тоже движется, буквально преследуя его.

Выбираясь на крутой берег, Дмитрий несколько раз поскользнулся, и всякий раз ему казалось, что море попросту не желает отпускать его, что какая-то сила вновь и вновь пытается отторгнуть его от берега и вернуть в общество утопленников.

– Товарищ майор, вас к телефону! – словно из другого мира раздался над ним голос ординарца в ту минуту, когда Гродов буквально на четвереньках выбирался на глинистый берег.

– Кто на сей раз?

– Полковник Бекетов.

– Давно ждет у телефона? – Поскольку ординарец был легко ранен в плечо, но не желал отправляться в госпиталь, комбат усадил его дежурить у аппарата.

– Позвонил, как только вы отплыли от берега.

– Почему же не позвал?

– Я сказал, что вы плаваете в море и спросил, нужно ли звать вас. Полковник ответил: «Пусть плавает, позвоню минут через десять». И вот только что опять позвонил.

– Ты хоть понимаешь, майор, что своим пляжным поведением расхолаживаешь все войско противника? – услышал он в трубке давно знакомый по едва уловимому акценту и приглушенной хрипловатости голос Бекетова.

– Ритуальное прощание с летом и морем, товарищ полковник.

– С морем прощаться тебе, предположим, рано. Оно еще напомнит, что, хотя и береговой, но ты все же моряк.

– Предстоит прогулка в Севастополь?

– Пока что только в Одессу. К восьми утра за тобой прибудет разъездная машина военно-морской базы. К этому времени ты уже должен передать командование своему начальнику штаба.

– Есть, передать командование.

– Формальное объяснение: ты поступаешь в распоряжение штаба оборонительного района. Приказ на отвод батальона с Большеаджалыкского перешейка Денщиков получит от командира полка. И еще… Для моральной, так сказать, поддержки, можешь взять с собой двух бойцов: офицера, который способен выполнять обязанности командира штурмового батальона, а значит, имеющего опыт Румынского плацдарма, и краснофлотца, а лучше – сержанта, который бы стал у тебя надежным порученцем. И тоже из твоих дунайских легионеров.

«Старший лейтенант Владыка и сержант Жодин», – почти мгновенно решил для себя этот вопрос комбат и тут же объявил.

– Возьму троих, мне понадобится снайпер. Но тоже из дунайских легионеров.

– Торговаться начинаешь, майор? Будто не знаешь, что каждый ствол здесь…

– Мне-то казалось, что из числа защитников города нас изымать пока что не будут.

Бекетов недовольно покряхтел, как делал это всякий раз, когда подчиненные разгадывали его замыслы, и проворчал:

– В общем-то, ход мыслей правильный.

– Поскольку речь зашла о штурмовом батальоне, лучше было бы отобрать из моих легионеров человек двадцать, которые стали бы таким костяком.

– Была бы моя воля, твой батальон, только пополненный, и стал бы тем самым штурмовым. Да только ни снимать с передовой, ни разрушать твой батальон я не могу. Все воспротивились, особенно полковник Осипов, который, как ты знаешь, у нашего адмирала в особой чести. Ну а «штурмовиков» ты себе еще сформируешь. Словом, все, Гродов, не наглей. Бери, кого разрешают, и воспевай мудрость командования.

– Только то и делаю, что воспеваю, товарищ полковник, – смиренно заверил его комбат. – С берегов Дуная начал, как княгиня Ярославна.

– Ярославна, как всем известно, оплакивала, а не воспевала. Разницы не улавливаешь?

– Но и я ведь не рыдающая княгиня. Мне еще хотя бы двух бойцов прихватить с собой.

– Еще одна просьба – пристрелю прямо по телефону. Обо всех прочих подробностях – в штабе. И не вздумай до утра напрашиваться в гости к румынам и вообще соваться под пули. Мертвому голову сниму.

– Это уж как водится.

– Просто ты нужен сейчас штабу, – вдруг резко сменив тон, благодушно объяснил начальник контрразведки оборонительного района. – До самой крайности ситуации нужен, Гродов, потому что сам видишь, как эта самая ситуация складывается.