Читать книгу - "Молодые волки - Александр Белов"

Дембель неизбежен, как мировая революция.

А еще дембель – это праздник. Настоящий, как Новый год. Вотждешь его, ждешь, маешься, считаешь денечки, и кажется уже, что вся радостьтвоя ушла в это самое ожиданье, как вода в песок. Но стоит только пробитьзаветному часу – и хлоп! – как шампанское из теплой бутылки вырвется разом все,что копилось в душе долгих два года. И нет на всей земле человека счастливейтебя. Потому что – воля, потому что – все впереди, потому что – домой!

Запыхавшийся салабон цвел, как майская роза.

– Товарищ сержант, – приложив руку к выцветшей панаме, повсей форме докладывал он, – только что сообщили из отряда: пришел приказ…

– Что? – нетерпеливо перебил его

Белов.

– Дембель, товарищ сержант… – расплылся в улыбке паренек.

– Зема… – Белов положил руку на пыльный зеленый погон бойцаи пробормотал, еле сдерживая клокочущую в груди радость. – Спасибо, зема,спасибо… На вот, возьми, – он вытащил из кармана едва початую пачку «Родопи» ипротянул солдатику.

«Все, елки зеленые! Баста! Дембель!» – ликовал про себяБелов, шагая к казарме. Он старался не мчать, не торопиться – все-таки непацан, не салажонок стриженый. Как-никак – солидный человек, сержант! Можносказать – опора армейского порядка и дисциплины…

Перешагнув порог казармы, Саша все же не стерпел и что быломочи рванул по коридору. Возле дневального притормозил и весело гаркнул:

– Кому служишь, салабон?

– Служу Советскому Союзу! – козырнув, с готовностьюотрапортовал боец.

– Ты служишь дембелю, салага! – беззлобно хохотнул Белов ирванул дверь Ленинской комнаты.

В пустом помещении был только один человек. Спиной ко входусидел Фара. Он сосредоточенно набивал травкой выпотрошенную «беломорину».

– Белов, ну что ты орешь? Как конь! – не повернув головы,недовольно процедил Фархад. – Не видишь – человек делом занят! – он кривоусмехнулся, выстукивая косячок о ноготь.

Саша плюхнулся на стул рядом с другом и, улыбаясь в тридцатьдва зуба, восторженно выдохнул:

– Дембель, рядовой Джураев!

Тот вытаращил глаза и, раздавив в судорожно сжатом кулакеприготовленный косяк, истошно заорал:

– А-а-а-а-а-а!!!

– А-а-а-а-а-а!!! – тут же подхватил этот дикий вопль Белов.

Они голосили так безудержно-радостно, так неистово, таксамозабвенно, что в казарме зазвенели стекла.

Дневальный покосился в сторону распахнутой настежь двери в«ленинку» и не удержался от завистливого вздоха. Уж он-то прекрасно знал, какойэто праздник – дембель.

На следующий день они прощались. Проводили наряд,отправлявшийся на границу, и отправились бродить по заставе.

– Что-то мне, Фара… На душе скребет как-то… – пожаловалсяСаша. – Прощаемся вроде бы…

– Да брось ты, Сань, – обнял его друг. – Знаешь, один мудрецкогда-то сказал: если души не умирают, значит прощаться – отрицать разлуку!

– Ну, началось… – усмехнулся Белов.

Фара захватил из казармы старенький ФЭД, и друзьяотправились в питомник, к собакам.

Поль безошибочно почувствовал предстоящую разлуку: он жалсяк ноге и тихо, по-щенячьи подскуливал. Позируя для снимка, Саша присел ковчарке и положил руку ей на загривок. Пес тут же повернулся и поднял на своегохозяина больные от тоски глаза. От этого взгляда сержанту стало не по себе.