Читать книгу - "Зови меня ястребом - Константин Щипачев"

— Почему после? И в процессе — тоже. Но если честно… мне иногда лучше жевать, чем говорить.

— Вот и пойдем — пожуем.

Костя осторожно потрогал затылок, помассировал пальцами виски.

— Болит? — сочувственно поинтересовался Вадим.

— Ночью помирал и думал хуже уже не будет. Оказывается, у меня бедная фантазия…

— Закусывать надо! Ты разве не в курсе? — подмигнул Сергеев боссу, — в приличном обществе красное вино закусывают мясом, белое — рыбой, а портвейн — плавлеными сырками.

— Довольно издеваться над несчастным — надо вылечить человека, — застегнул последнюю пуговицу на рубашке Суходольский. — Побудь здесь, Вадим, а я пойду его выгуливать.

— Далеко?

— В вагон-ресторан. А потом ты пообедаешь. Идем, горе шестиструнное…

В ресторане было пусто. Белобрысый парень запивал пивом какой-то салат в дальнем углу. Чуть ближе на той же правой стороне в одиночку обедал мужчина средних лет в светлой пропотевшей футболке.

Сели друг против друга слева по ходу поезда. Суходольский нацепил очки, безразлично полистал меню.

И вдруг спохватился:

— Черт… Бумажник оставил в пиджаке. У тебя деньги с собой?

— С собой. Только в меня щас ничего не полезет, — с отвращением подпалил сигарету Яровой. — Кроме холодной минералки.

— А тебя никто и не спрашивает. Будешь есть и пить то, что принесут.

Измученный алкоголем организм издал тяжкий вздох и уставился в окно пустым обреченным взором…

Подплыла местная барышня в униформе и с блокнотом.

— Обедать будете?

— Что у вас на первое?

— Борщ украинский.

— Два. Погорячее. Один лангет и две острых закуски. Ну и двести пятьдесят холодной водочки. Очень холодной. Да и бутылку минералки, — подиктовал коммерсант. А, переключившись на попутчика, усмехнулся: — Выглядишь, конечно, ужасно. Но, уверяю: сейчас полегчает.

— Не-е, Марк Антонович. «Ужасно выглядишь» — это когда в положенное время появляется костлявая старуха с косой, а, увидев твою рожу, вдруг начинает остервенело косить траву…

Он еще долго и сарказмом о чем-то говорил, отвешивал по делу и совсем неуместные шутки. Пока девушка не переставила с подноса запотевший графинчик, острую закуску, лангет, борщ и тарелочку с нарезанным хлебом. Суходольский аккуратно наполнил рюмки, поднял свою и пригласил Ярового. Оба выпили, и принялись за борщ.

— Давно хотел спросить, Константин Захарович, — промокнул Суходольский губы и пристально посмотрел в глаза телохранителю. — Ты слегка прихрамываешь на правую ногу. Это память о войне?

— О ней. Досталось как-то по обеим ногам… левая быстро поджила — забыл уж; а правая все одно отдает болью. Особенно, когда приходиться долго ходить.

— Понятно. Скажи… а та юная особа из «Седьмой мельницы» — твоя подружка?

— С чего вы взяли? — чуть не выронил ложку гитарист.

— Разве нужно быть провидцем, чтобы придти к подобному умозаключению? Сначала ты за нее вступился, накликав на свою голову уйму неприятностей. Чуть позже упросил меня сделать огромный крюк и отдал ей полученный аванс.

Яровой медленно разлил по рюмкам оставшуюся водку.

— От вас не утаишься. А какое это имеет значение: подружка она мне или… так?

— Видишь ли, хотелось бы точно знать, кто меня охраняет, и с кем я вынужден проводить почти все время. А ты…

— Что я?

— А ты, Константин Захарович, пока представляешься весьма загадочной фигурой. Отважно кидаешься спасать беззащитную девчонку, и случайно исчезаешь за полчаса до взрыва рядом с машиной. Героически хранишь молчание, скрывая от неизвестных налетчиков информацию обо мне, а немногим позже откровенно подставляешь нас, напиваясь до неприличного состояния. Согласись, но определенности пока маловато.

Костя молча выпил водку, дохлебал из тарелки борщ, поскреб вилкой закуску. Суходольский с интересом наблюдал за ним, к обеду боле не притрагивался — ждал ответа.

— И вправду полегчало, — улыбнулся музыкант. И мотнул из стороны в сторону всклокоченной гривой: — Нет, Марк Антонович, танцовщица из «Мельницы» мне не подружка. А почему вы о ней вспомнили?

— Не знаю… Просто ее внешность напомнила одного дорогого мне человека.

Яровой пожал плечами:

— Так… нормальная девчонка — не более. Если хотите, расскажу об одной девушке, которую… Но только из уважения к вам и к вашему таланту психолога.

— Хочу, конечно. Только ты не договорил: «о девушке, которую…»

— В общем, с которой мне очень хотелось когда-нибудь снова встретиться.

— Ну-с, я слушаю.

* * *

Ставропольский край. Левый нижний угол Российской Федерации. Табуны молоденьких красавиц, абрикосовый самогон; конопля, растущая везде — как в Подмосковье одуванчики. И в центре этого рая небольшой гарнизончик, где Яровому довелось тянуть лямку службы после тяжелого ранения. Пять последних лет — сплошная война. Чаще был в Чечне, чем в этом маленьком гарнизоне…

Очередная командировка на излете осточертевшей бойни. Банды известных полевых командиров в основном уничтожены, остатки просачиваются через перевалы в Грузию; утратившие веру боевики складывают оружие и возвращаются в родные села. Но изредка попадаются и новые вооруженные формирования, создаваемые отъявленными и жестокими головорезами.

Яровой со своими парнями возвращается в Ханкалу из Итум-Калинского района, в одном из ущелий которого в течение нескольких суток блокировал и добивал банду. Три бэтээра со спецами на броне пылят извилистой проселочной дорогой. Сухо и безветренно; безжалостное летнее солнце раскаляет машины. Все довольны: возвращаются без потерь; скоро предстоит банька, ужин с водочкой и долгожданный отдых…

Вдруг сидевший перед командиром паренек охнул и кувыркнулся с брони; по металлу защелкали пули. Народ прыгает поближе к земле, осматривается… Кажется стреляют из лесочка, что стелется недалеко от дороги. Ага, вон и борт какого-то автомобиля темнеет.

Дело ясное. Спецы дружно разворачиваются во фронт, по три-четыре бойца обходят ощетинившихся огнем бандитов с флангов; бэтээры изредка и для острастки шарахают крупным калибром по кронам. Минут за десять поднаторевшие вояки разбираются с оборзевшими чеченскими юнцами; правда, нескольким удается благополучно смыться.

И тут майор понимает, почему бандиты стали стрелять, а не затаились и не пропусти отряд: чуть дальше с дороги взору открывается поляна с автобусом, зарывшимся мордой в кусты. Рядом по травке подобно полевым опятам рассыпаны люди — у всех связаны руки, у кого-то еще и заклеен скотчем рот. Типа заложники. Как впоследствии оказалось: шестеро рок-музыкантов, столько же обслуги и парочка из продюсерской команды. Мотались с концертами по гарнизонам в сопровождении приличной охраны. А при очередном переезде (возле той самой поляны) движок автобуса возьми и крякни. Офицер сопровождения отправил половину охраны во главе с сержантом-контрактником за помощью, а сам остался. Ну и как водится «духи» явились быстрее помощи. Первой же очередью срезали офицера, двоих отбивавшихся солдат расстреляли из пулемета, раненным перерезали глотки. У гражданских шок, ступор и обмороки… В общем, столкнули бандиты автобус с дороги и сбирались двинуться с добычей в лес. А тут неудача — разведгруппа на бэтах катит. Это стало первым счастливым обстоятельством для заложников. Вторым — то, что «крутые чеченские парни» оказались начинающими мелкими хулиганами из ближайших сел.