Читать книгу - "Крутой опер - Владимир Черкасов-Георгиевский"

Кострецов оглядывал двор. В углу между сараями заметил валяющийся комом брезент. Кострецов пошел к нему.

— Петро, кто это добром раскидывается в наши нищие времена, — сказал Сергей Ситникову.

Тот присел на корточки.

— Добра-то, почти сгнил брезент. Это накидка была, а под ней тачка стояла. Не Яшина ли?

— Все может быть. Быстро уезжали, судя по тому, как брезент скидывали. Пойдем-ка уточним.

Они вернулись к подъезду Яши, около которого на лавочке под пригревающим солнышком, подстелив газетки, уже сидели бабули, привыкшие за последнее время к расспросам милиции, и с готовностью обратили взоры на оперов.

— У вас во дворе под брезентом машина стояла… — начал Кострецов.

Бабки дружно прервали:

— Жильца она, Яшки этого… Так и гнила, мало ездил.

— А какая машина была из себя?

— Синяя и вся ободранная. Прямо места живого на ней не было. Иностранная.

— Какой марки, не знаете?

Одна из бабок задумалась, потом вспомнила:

— Внук мой в этом разбирается. Как он ее называл? A-а, какой-то «фрод».

— «Форд»?

— Во-во!

Они поехали в морг, где лежал убитый киллер. Осмотрели тело.

— Серега! — воскликнул Ситников. — Я этого парня точно видел. Он, по-моему, из наших.

— Мент?

— Ну да. Зрительная память у меня о-го-го! Мелькало, по-моему, это лицо на кадрах оперативной съемки. Там захват омоновцами какой-то банды показывали. На деле все омоновцы в масках были, а как повязали и отправили бандюков, некоторые их скинули. Этот-то парняга, чудится мне, среди омоновцев и мелькнул. Видишь, ежиком стриженный, челюсть квадратная. Я тогда еще подумал: рожа неприятная, сам на бандита похож.

— Да у тебя, Петь, челюсть тоже будь здоров и остальная физиономия не очень духовная, — усмехнулся Косгрецов.

Ситников, пропустив его слова мимо ушей, энергично сказал:

— Можем парнишку проверить. Ты фотоаппарат взял? Снимай.

Кострецов достал из сумки фотоаппарат «полароид», карточки из которого выскакивают готовыми, и стал делать снимки трупа.

— Лицо, лицо подетальнее бери, — подсказывал Петя. — Откуда у тебя всевозможная аппаратура? У Гвидонова камерой снимал, сегодня «полароид» притащил.

— А много, Петя, плохих людей на Чистяках. Приходится все время хватать их, прихватывая и вещдоки. Кое-что у нас в каптерочке и оседает. И видишь, как в оперцелях годится.

Ситников грустно улыбнулся.

— Так и выкручиваемся. Правительство ни тачек путевых, ни оргтехники не предоставляет. Раскулачиваем.

Они посмотрели фотографии.

— Не так, как «никоном» криминалист бы снял, — заметил Петя, — но нам и такие карточки сойдут. Едем теперь в ГУВД, там у меня на личных делах сотрудников блондинка Леночка сидит.

— У тебя? — улыбнулся Кострецов.

— Выходит, что у меня, если без санкции начальства рыться в картотеке дает.

— А вообще дает?

— Только таким бездуховным мордоворотам, как я, — съязвил Петя.

Оперативники прибыли к следующему месту назначения.

Полнотелая Леночка озарилась задушевной улыбкой, увидев Петра. Кострецов полюбовался на их пару: оба статные, крепкие, подходят друг другу.

— Петя, — сказал он, когда они взялись за картотеку московского ОМОНа, — никогда ты мне о Леночке не говорил.

— Тебе ли, Кость, на такое указывать? От тебя даже по служебным вопросам ни хрена не добьешься, пока к стенке не придавишь, — проворчал Ситников.

Они углубились в работу. Пете повезло найти того, кого искали.

Сличили фото из морга и в служебном деле. В квартире Тундры был убит двадцатисемилетний прапорщик ОМОНа. Кострецов списал его данные в блокнот.

Раскланялись с Леночкой, успевшей за это время погуще подкрасить ресницы, что у сотрудниц в милицейских стенах не одобрялось.

На улице сели в машину, закурили.

— Теперь почти стопроцентная уверенность, что атаковали Тундру люди Осиповского, — произнес Кострецов. — Этот прапорщик, похоже, член его кримгруппы. Брал, наверное, и Ахлопова. Чем они еще прославились?

— Если у Осиповского банда из ментов, то следы умеют гасить. Ахлоповский банк, конечно, не первое их дело. Чтобы десять «лимонов» чисто снять, надо немалую практику пройти.

— Верно. Кадры у майора отменные. Этот прапорщик хоть куда. Благодаря омоновскому опыту должен был облагать быстротой реакции, способностью, невзирая на помехи, концентрировать внимание на избранном объекте, эмоциональной устойчивостью…

— Да, психофизиология отличная, — согласился Петя. — И возраст самое оно. Слишком молодые соплями в такие дела не годятся, а пожилых надо переучивать… Сле-даки еще не выяснили, кто убитый?

— Нет. Проходит как неизвестный. Но его в семье или на службе скоро хватятся. А все же к Осиповскому никак этот труп не приведет. И у нас лишь одни умозаключения.

— Надо крутить девку майора.

— Да, Петро. Займусь этим не откладывая.

Седовласый подполковник Миронов был неплохим волкодавом. Получив сведения от Кострецова по Осиповскому и «гуоповству» Ашота, он, как заслуженный боец угро, начал с конкурирующей организации. Позвонил дружку-полковнику из ГУОПа:

— Здорово! Как ветеранская жизнь идет?

— Привет! — доброжелательно ответил тот. — Пока не жалуюсь.

— А я жалуюсь. Что ж ты, друг ситный, меня Яшой Тундрой напрягал, а подоплеки не расшифровывал? Так друзья не поступают.

— Ты о чем? — настороженно уточнил гуоповец.

— Яша-то, оказывается, вам очень нужен, потому что схлестнулся с вашим стукачом Ашотом на Сретенке.

Гуоповский полковник молчал. О работе Ашота на них он знал, но с приятелем из ГУУРа, конечно, не хотел такими сведениями делиться.

Миронов с напором продолжил:

— Ты кого переиграть задумал? Забыл, что сам в угро начинал? Эх ты, тюля. По Ашоту у меня еще такие оперданные есть, что ваш громогласный ГУОП весьма бледный вид перед министром будет иметь. Так что заткнитесь и не мешайте нам работать.

Не зная, что возразить, гуоповец лишь пробормотал:

— Да будет тебе. Служба есть служба.

— Слу-ужба? А сколько коньяка ты от имени угро выжрал и скольких девочек перещупал? Это тебе хорошая была служба? Некрасиво ты себя повел.

Миронов положил трубку и со злорадством подумал, что за этот прокол дружку немало придется оказывать ему всяческих услуг. Подобно большинству в МВД таких друзей-товарищей, эти двое были преданы друг другу лишь до черного дня. Люди в милицейских погонах, как и во всех спецслужбах, так сказать, профессионально не доверяют никому.

Поэтому Кострецов столь ценил свою «мушкетерскую» дружбу с Хроминым и покойным Бунчуком, да и Петей Ситниковым дорожил.

Потом Миронов позвонил в ГУУР, где у него тоже были обстрелянные знакомые. Доложив там по Осиповскому, подполковник побеспокоился, чтобы майор не пронюхал об источнике этой информации — Костре-цове.

Миронов, хотя и злился на выходки капитана, но считал его своим лучшим опером.

Он почти не сомневался, что раззадорившийся Кострецов добудет Тундру, да и по ахлоповекому делу шустрый капитан уже за что-то крепко ухватился.

После сообщения подполковника Миронова в ГУУР о поведении Осиповского майора там нещадно потрепали. Ему пришлось долго рассказывать о взаимоотношениях со