Читать книгу - "Разборки третьего уровня - Василий Головачев"

– Я не уверен, что «чистильщики», – тихо заметил генерал Первухин.

– Вот именно! Кто-то вырезает весь киллер-центр, а мы даже не знаем, чьих это рук дело! А кто убил Бородкина, уже выяснили?

Баканов и Первухин переглянулись.

– Работали профессионалы…

– Это я и сам знаю! Кто именно? Из какой конторы? «СС»? «ККК»?

– Появилась третья сила, – все так же тихо сказал Первухин. – Явно не Сверхсистема, но и не «Чистилище», хотя работают эти люди сверхпрофессионально.

– Есть предположение… – через силу выдавил из себя Баканов, не любивший раскрывать карты раньше времени. – Кто-то из высшего эшелона создал команду для ликвидации потенциальных соперников…

– Чушь! Бородкин всегда сидел в стороне от всех политических разборок, не высовывался. Кочкин же был связан с известными нам криминальными структурами, ему шум тоже был ни к чему. Но убрали именно их. Почему?

Вопрос был из разряда риторических, и Баканов промолчал.

– Я согласен с мнением Игоря Владимировича, – сказал Первухин. – Какой-то очень большой человек на самом верху создал свою собственную команду. Вас не удивляет, Владимир Алексеевич, одно обстоятельство? Почему президент вдруг перестал теребить нас за убийства депутатов? Когда он вызывал вас в последний раз?

Коваль задумался, машинально закуривая.

– После убийства Забодыко, пожалуй…

– Потом убили Бородкина, Кочкина, Моремана, Винокура, Петросяна… и ничего? Где благородный гнев? Где разносы? Внеочередные заседания Совета безопасности? Почему не летят головы?

Директор ФСБ озадаченно разглядывал строгое лицо Первухина, и даже Баканов глянул на сослуживца с удивлением.

– Что ты хочешь этим сказать, Федор Ильич?

– Ничего, – последовал лаконичный ответ. – Я просто думаю.

– А поконкретней? Сказал «а», говори «б».

Начальник Управления спецопераций покачал головой. Он был достаточно умен, чтобы понимать: инициатива всегда наказуема, даже если ты просто размышляешь вслух. У него, конечно, была версия относительно волны смертей депутатов Госдумы и сотрудников спецподразделений, но высказывать ее до времени он не хотел.

– Не знаю, Владимир Алексеевич, данных недостаточно для конкретных выводов.

Директор ФСБ понял своего подчиненного, помрачнел.

– А когда будет достаточно? Когда ваша «третья сила» перестреляет половину парламента? – Он перевел взгляд на ерзавшего на стуле Баканова. – Генерал, чтоб через три дня у меня был результат по делу Кочкина! То, что президент не вызывает на ковер, еще ни о чем не говорит. Но головы полетят, я уверен. А вслед за моей…

– Понял, товарищ генерал! – вытянулся Баканов, вставая. – Разрешите выполнять?

Встал и Первухин, разглядывая над столом за спиной директора портрет президента в натуральную величину. Бондарь оглядел их, понимая чувства обоих, усмехнулся.

– Ладно, не тянитесь, исполнительных служак вы изображаете плохо. Работайте быстрее, генералы, ФСБ должна стоять над ситуацией, а не под ней. Ясно?

Начальники управлений молча наклонили головы.

– А вам, Федор Ильич, все же придется высказать свои соображения по поводу… э-э, «третьей силы». В письменной форме.

– Вряд ли у меня получится, – возразил Первухин. – Я исполнитель, а не аналитик.

– Идите.

Генералы вышли.

– Ну, что ты об этом думаешь? – закурил в коридоре Баканов. – Не было печали…

– Был такой польский писатель, Станислав Лем…

– Почему был? Он и сейчас живет, пишет.

– Я как-то читал его интервью, где он высказал мнение о политиках. Постой-ка, вспомню… Ага, он сказал так: политик не должен быть слишком умным. Очень умный политик видит, что большая часть стоящих перед ним задач совершенно неразрешима.

– Ну правильно.

– Эта формула вполне отражает уровень директора. Меня-то он зачем вызвал? Я действительно не анхтатик и не следопыт. Хочет повесить «мертвяка»?

– Вполне возможно. Пути отхода и ему нужны. Однако я о другом. Кому понадобилось создавать спецкоманду? Может, Коржанову?

Первухин иронически прищурился, и Баканов понял, что ответа не получит.