Читать книгу - "Тату с координатами - Сергей Самаров"

– Я слушаю вас, товарищ майор, – ответил я, так и не сумев понять по тону, всерьез говорит следователь или придает разговору шутливую форму.

– Дело так обстоит… Насчет татуировки со змеей ты опять правильно просчитал. Только я уже решил не просто искать татуировку, а затребовал себе дело по задержанию группы нарушителей границы, в которую входит бандит с цветной татуировкой. Кто там был, кто на какие сроки осужден. В деле были все фотографии и особые приметы. Татуировка, как ты знаешь, относится к особым приметам осужденного. И, конечно, сфотографирована. Да, был в группе человек со змеиной татуировкой. Правда, я не увидел необходимости с ним беседовать, поскольку она нам не слишком и нужна. Но, как я понимаю, змеиная татуировка является всего лишь подтверждением того, что цветная татуировка с надписью на арабском языке настоящая. В каждой из банд было по два человека с разными татуировками…

Теперь о генерале Рамазанове… Он восемь месяцев назад был в командировке в Турции в составе группы старших офицеров Следственного комитета. Я допускаю, что именно там ему была нанесена эта змеиная татуировка. У нас имеется видеозапись с генералом в группе других следователей. Там он в форменной рубашке с коротким рукавом. И никакой татуировки на предплечье у него нет. Видеозапись сделана как раз накануне поездки в Турцию.

Итак, Геннадий Васильевич, что мы с тобой имеем? Мы имеем три татуировки из четырех искомых. И где нам искать четвертую? Я помню, что ты предположил, и, скорее всего, предположил верно, что цветная татуировка на предплечье у кого-то из старших офицеров Следственного комитета. Но как нам найти этого человека? Мы же не имеем права проверять подряд всех следователей.

– Группа… – напомнил я. – Группа следователей, что ездила в Турцию…

– Неужели ты думаешь, что я не догадался… Но там было четырнадцать человек. Трое уже не работают в Следственном комитете. Двое вышли на пенсию, одного убили – застрелили на улице около собственного дома, когда выходил из машины, чтобы открыть ворота во двор. Бандиты отомстили за что-то. Бандитов поймали, осудили и посадили. Но нам это ничего не дает. Бандиты – простые уголовники. А человек этот…

– Еще один абсолютный «двухсотый»…

– Да, еще один… Абсолютный «двухсотый». Полковник юстиции, кстати… Человек этот считался, как говорят свидетели, самым близким другом генерала Рамазанова. И я вполне допускаю, что четвертую татуировку носил именно он. Кстати, и генерал, и убитый полковник, оба весьма верующие мусульмане и обязательно по пятницам посещают мечеть. Полковник то есть посещал. Мечеть эта, хоть и не откровенно ваххабитская, но есть слух о некотором экстремистском душке. Если татуировка была на руке полковника – нам что, эксгумацию тела прикажешь проводить? Оно должно уже начать гнить, и татуировка может стать нечитаемой. Кроме того, как объяснить в суде необходимость эксгумации? А без санкции суда у нас никто эксгумацию делать не решится. Это мусульманская республика, неприкосновенность могил здесь строго соблюдается.

– Но тогда и у генерала Рамазанова нет этой татуировки, – предположил я. – А если у него этой татуировки нет, то зачем тогда ему искать другие. Он-то должен знать, что только все четыре татуировки покажут точные координаты.

– Умеешь ты, старлей, мыслить логически, умеешь… Я об этом не подумал. Но вот сейчас с ходу контраргумент выдать могу. Татуировка может быть сфотографирована. И генерал где-то держит такую фотографию.

– Вот в том, что он держит у себя бумажную фотографию, я сильно сомневаюсь, товарищ майор. Если только снимок на трубке… Или же в памяти домашнего компьютера… Значит, это можно вытащить, если хорошо поискать. Нужен толковый хакер. У вашего ведомства такие наверняка есть. Если не найдется, майор Абдусалямов, думаю, сможет предложить своего, скорее всего из Москвы…

– Это мысль. Вернее, один из вариантов. – Николаев возбужденно встал, и я только сейчас заметил, что он очень высокий человек. Раньше казался мне просто высоким. А тут стал вдруг очень высоким. – Ты, Геннадий Васильевич, дождись майора Абдусалямова, а я пошел к себе в управление. Попробую уговорить начальство выделить мне хакера. Еще нужно будет узнать номер трубки генерала. Но это не самый сложный случай. Найду…

Он вышел из кабинета, но далеко уйти не успел. Я и через дверь услышал, как Николай Николаевич с кем-то разговаривает в коридоре. С кем он мог там разговаривать кроме начальника штаба? И я опять оказался прав. И минуты не прошло, как майор Абдусалямов, как всегда, стремительно ворвался в кабинет, пробежал за свой стол и уже оттуда протянул мне руку.

– Давай…

– Что, товарищ майор? – не понял я.

– Самое модное в нашей действительности слово – «взятка». Но не переживай, я не взятку прошу. Рапорт я просил тебя написать…

Камал Мунасипович по природной своей вежливости не сказал, что он «приказал» написать рапорт, а произнес слово «просил». Но я, как человек военный до глубины души, умудрился понять, что он от меня требует, вытащил из кожаного командирского планшета короткий рапорт о событиях в ущелье, где нам даже выстрела сделать было не в кого, и передал начальнику штаба.

Майор Абдусалямов начал читать. В отличие от старшего следователя полковника Джалилова, находил все буквы знакомыми и читал легко. Я ему не мешал.

Прочитав, Камал Мунасипович убрал рапорт в верхний ящик стола до того момента, когда он может понадобиться, посмотрел на меня с некоторым непониманием и сказал с осуждением:

– А что же ты, Геннадий Васильевич, отдыхать не идешь?

– Жду вашего распоряжения, товарищ майор.

– Ну вот, я и распоряжаюсь: иди, отдыхай до ужина. Кстати, я распорядился насчет твоего взвода… Солдаты же не завтракали и не обедали. Если у кого-то будет желание, пусть идут в столовую. Я приказал, чтобы покормили…

– Спасибо, товарищ майор. Только я думаю, что сейчас уже весь взвод спит. Бойцы устали. До ужина пусть отдохнут, их сейчас никакой столовой не поднимешь.

– Ладно. Иди и ты. Тоже, я думаю, слегка устал.

– Слегка, – согласился я, развернулся через левое плечо и вышел из кабинета…

* * *

Из штабного корпуса я отправился сразу в казарму. Первым делом предупредил дневального, чтобы разбудил меня за полчаса до ужина, потом, прежде чем самому лечь, прошел по другим кубрикам. Там все спали. Но в третьем кубрике, где временно, пока не освободится место в офицерском кубрике, было отведено место для меня, сидел на подоконнике старший сержант Тихомиров.

– Ложиться не собираешься? – спросил я строго.

– Вас ждал. Вдруг, думаю, еще какое задание дадите. По мне, так лучше уж совсем не спать, чем после подъема в полусне, как сомнамбула, шататься. А вы, как в штаб сходите, обычно с новым заданием возвращаетесь.

– Ложись. Отдыхай…

С этим утверждением старшего сержанта о возвращении из штаба трудно было не согласиться. Я показал свое согласие молчанием, разделся до пояса, взял полотенце и пошел умываться. А когда вернулся, старший сержант Тихомиров уже спал на своей кровати. Лег и я. И сразу уснул.