Читать книгу - "Единственный шанс - Анатолий Филиппович Полянский"

Ульяновой» поднялись пограничники и приступили к проверке документов. Люди засуетились, задвигались, устремляясь к трапу. Толпа оттерла Горбатова на корму. И вдруг услышал: «Не задерживайтесь, товарищ старший лейтенант, проходите!..»

Это он теперь – старший лейтенант. Еще не привык… Выписавшись из госпиталя накануне отплытия «Марии Ульяновой» и зайдя во Владивостоке в штаб, он узнал сразу три новости. Присвоение очередного звания – раз, назначение командиром корабля вместо ушедшего Плужникова – два и, наконец, в-третьих… Его все поздравляли, а он только растерянно улыбался. Орден Красной Звезды, полученный в мирное время, казался слишком высокой наградой за выполнение воинского долга.

Снова и снова мысленно возвращался Михаил Горбатов к тому памятному дню, когда корабль, как обычно, вышел на патрулирование границы… Отстояв ночные часы, Плужников передал ему вахту на траверзе мыса Весло. От греха подальше Михаил пошел мористее. Лежавший справа залив Измены никто из моряков не любил. Глубины там небольшие, и в самом неожиданном месте можно наскочить на мель. Тем более в таком тумане, когда не разглядеть ни одного ориентира…

С самого утра над океаном висел плотный бус. Корабль шел в нем, как в киселе. Водяная пыль обволакивала палубу, надстройки, залезала в каждую щель. От нее не было спасения даже в рубке. В августе, случается, даже на Курилах температура поднимается до плюс тридцати. Жара сама по себе не страшна, кабы не влажность. Глотаешь горячий туман – дышать нечем.

Михаил перешел на мостик в надежде на прохладу. Если вглядеться, можно различить берег Кунашира: узкую темно-серую полоску земли с несколькими десятками домишек, сбегающих к заливу. За околицей в это время сушатся вороха красно-бурой анфельции[3]. Раньше тут был небольшой агарагаровый завод… Теперь-то его уже нет, производство оказалось нерентабельным, и сырье для обработки отправляют на Большую землю.

К югу от поселка по всему мысу тянутся плантации шиповника. Да какого! Кусты в рост человека, плоды на них, как яблоки: крупные, румяные. В сезон сбора местных жителей у запретной зоны не удержать, жалуется начальник заставы. Все устремляются на Весло, а зона тут заповедная. Хоть бери да выставляй солдат…

– Так держать! – командует Горбатов. – Вправо не ходить!

От привычного отзыва рулевого «Есть, так держать!» становится спокойно. Все разумно во флотской службе, все выверено годами, подчинено целесообразным традициям. Как же могла прийти ему в голову дурацкая мысль уйти из морчастей погранвойск?

– Патрульный самолет дает наведение, – раздался голос радиста. – В квадрате двадцать три – пятнадцать неопознанная цель!

– Понял. Запроси курс и скорость, – распорядился Михаил и торопливо спустился в штурманскую рубку.

Пчелкин, как всегда, колдовал над планшетом. Он чуть-чуть раздался в плечах, посолиднел. Как-никак – глава семьи. Недавно в базовой кают-компании сыграли его свадьбу. Наташа оказалась верна слову, приехала на «край света» к любимому человеку. Уже работает в школе, преподает английский язык.

– В квадрате двадцать три – пятнадцать обнаружена посудина.

– Покажи где? – попросил штурмана Горбатов.

– Батюшки! – сделав прикидку, воскликнул Пчелкин. – Магнитный полюс тут, что ли?

– Снова Столбчатый? – еще не веря, переспросил Горбатов. – Вахтенный, разбуди командира.

– Капитан-лейтенант только что заснул.

– Выполняйте приказание!

– Ишь, буквоедом стал, – улыбнулся Пчелкин. – По прежним-то временам ты инструкции не особенно жаловал.

– Прежде, Алешенька, и ты под стол пешком ходил, – ответил Михаил.

– Что случилось? – спросил Плужников, заходя в рубку.

– Неопознанная цель, товарищ командир. Тридцать минут ходу, – сообщил Пчелкин, продолжая следить за автопрокладчиком курса.

Подойдя к локатору, Плужников несколько минут наблюдал за бегавшей по экрану желтой чертой развертки. Потом, не оборачиваясь, негромко скомандовал:

– Корабль к задержанию! Катер к спуску! Осмотровой группе приготовиться к высадке!

Горбатов, рассматривавший в бинокль шхуну-нарушительницу, почувствовал: ожидание его подходит к концу. Вот она – низкая косая мачта, срезанная корма, приземистые палубные надстройки… Ну, конечно, та самая! И повадки знакомы… Шхуна подпустила пограничный корабль совсем близко и начала уходить.

– Гнаться бесполезно, – сказал командиру Горбатов.

– Ты уверен?

– Абсолютно. Имею печальный опыт.

– Шхуна остановилась! – крикнул рулевой. – Может, с двигателем что случилось?

– А ты говорил… Порядок, – обрадовался Плужников. – Самый полный! Готовься, Горбатов!

Однако не успели пограничники приблизиться, как шхуна начала набирать скорость…

В рубке появился взволнованный Сивоус.

– Они же играют с нами в кошки-мышки, командир! – закричал он. – Эти гады уводят нас в сторону!

– Пожалуй, ты прав, Иван Тарасович, – отозвался Плужников.

– Надо идти к Столбчатому!

– Полагаешь, там кого-нибудь высадили?..

Пограничный корабль развернулся и стремительно двинулся к берегу. О возможном нарушении границы Плужников по рации сообщил на ближайшую заставу. Оттуда ответили, что высылают тревожную группу, однако добраться до Столбчатого во время прилива будет нелегко: машины вдоль кромки берега по песку не пройдут.

– Придется самим высаживаться, командир. Разреши мне? – попросил Сивоус.

– Нет, – возразил Горбатов. – Это дело мое!

– Тихо! – охладил Плужников. – Пойдете оба.

Когда катер ткнулся в прибрежный песок, Горбатов приказал тщательно обследовать линию прибоя. Он был уверен: что-то найдется. И не ошибся. В бухточке под нависающими над водой кустами жимолости Жарких обнаружил надувную лодку.

– Что я говорил? – торжествующе воскликнул Сивоус. – Тут они, гады! Да и местечко вроде знакомое…

Боцман напряженно вглядывался в узкие шестигранные столбы кварцевого андезита, выпукло-вогнутой стеной подступавшие к морю. Вверху, наклоненные друг к другу, они в основании расходились веером, как растянутые мехи гармошки. У подножия своеобразного забора валялись в беспорядке камни. Отшлифованные бруски светло-серого цвета походили на свежераспиленные деревянные чурки.

– Точно, лейтенант. Все вспомнил, – уверенно сказал Сивоус. – Теперь слушай меня: где-то тропка наверх должна быть. По ней, надо думать, и нарушители ушли.

Осмотрев каменный забор, пограничники действительно обнаружили петлявшую по крутому склону тропу и двинулись вверх, карабкаясь по узкой расщелине. Из-под ног то и дело срывались камни, но Сивоус, страхуя молодых матросов, шел позади.

Подъем хоть и был крут, – не