Читать книгу - "Сильвин из Сильфона - Дмитрий Стародубцев"

Терпению столичныхнаступил предел. Проиграть на выборах — значит разом потерять Сильфон, а вместе с ним сотни доходных мест и ежемесячные миллионные прибыли. Об их решимости любым способом не допустить этого Сильвин уже догадывался, только не знал, что конкретно будет предпринято.

Накануне Дня города он вновь оказался в кабинете Иисуса. На этот раз Сильвину удалось пробиться сквозь плотную неподатливую структуру взгляда этого влиятельного человека и не только кое-что узнать о нем самом, но и выведать его ближайшие планы. Возможно, Иисус именно этого и хотел, ведь в прошлый раз ему без видимых усилий удалось захлопнуть перед Сильвином бронированные двери в кладовые своей души, и то был единственный случай, когда Сильвин, заглядывая в глаза человека, остался ни с чем.

Итак, Сильвин проник в воспаленный мозг Иисуса и неожиданно испытал такое потрясение, такой животный страх, которого еще никогда не испытывал. Здесь, внутри сознательного и бессознательного этого человека, было абсолютно мрачно и неразборчиво. Потемки, тяжелые раскаты далеких громов. Хлесткий колючий ветер пытался сорвать кожу с лица. Холодный мрак лишь изредка разрезали чудовищные молнии, обнажая скалы и посреди них — странное озеро с черной липкой водой. У самой воды возвышалось мертвое дерево, уходя частью обнаженных корней в воду, а на его скрюченных ветвях покачивались отрезанные головы — некоторые почерневшие, высохшие до черепа, некоторые еще кровоточащие, сохранившие живую краску лица. Сильвин присмотрелся: ему показалось, что некоторые лица сменяют выражения, двигают глазами и губами, а еще он услышал едва различимые стоны и даже слова. Он прислушался сквозь скрежет ветра: «Помоги нам! Освободи нас!» Сильвин нашел в себе силы и сделал несколько шагов к дереву, но сразу оступился на жидком иле, упал в озеро и тут же пошел ко дну. А под водой было полным-полно загадочных лабиринтов, образованных подвижными кроваво-красными кораллами, по которым метались тени призрачных воспоминаний.

Сильвин, толком не разобравшись, попытался вернуться в кабинет Иисуса, но тени вдруг схватили его и потащили в подводную мглу. И как он ни пытался высвободиться, они увлекали его все глубже и глубже. Он начал задыхаться, спазмы сдавили горло, но в последнее мгновение, когда сопротивление уже представлялось бессмысленным, он дернулся в последний раз и вырвался, вынырнул в реальность.

Сильвин обессилено упал на кожаный диван, не в силах отдышаться. Иисус едва заметно усмехнулся…

Господи! Это был мозг гения, но, вопреки внешнему впечатлению, гения несомненно злого. Он отнюдь не бог, его суть ужасающа! Он зря его обожествлял, теперь-то Сильвину доподлинно известно, что на самом деле представляет собой этот индивидуум. Да, благодаря головокружительному обаянию и льющемуся из глаз добродетельному свету он казался богом, но в этом-то и заключается самая гнусная мистификация естества — абсолютное зло всегда кроется в личине самого светлого добра!

Сильвин взглянул на хозяина кабинета. И опять, как и в прошлый раз, он увидел над его головой улыбчивых ангелов, только теперь они были с маленькими рожками и короткими хвостиками.

Он Мистификатор! Величайший Мистификатор!

Понемногу придя в себя, Сильвин стал перебирать в голове увиденное и вдруг вспомнил главное. А ведь ему удалось узнать, что Иисус, то есть Мистификатор, готовит на Старикашку покушение, и что действующий мэр, если будущее не изменить, погибнет, а власть в городе окончательно и бесповоротно захватят столичные. Сильфон преобразится за месяцы — самая последняя лавчонка в городе будет принадлежать Мистификатору, а еще — урезание социальных программ, безработица, коррупция, наркотики, проституция… Сильфон окончательно погрузится во мрак, точно такой же, в котором Сильвин только что побывал. При этом он и Мармеладка окажутся в вечном заточении в загородном доме, не говоря уже о Германе, которого в итоге выследят и, не мудрствуя лукаво, пристрелят.

Мистификатор. Теперь ты все знаешь, мой друг. Ты разочарован?

Сильвин. Ничего нового, я давно разочаровался в людях.

Мистификатор. И ты готов после этого продолжать со мной сотрудничать? А как же твоя мораль? Твои увлекательнейшие рассуждения о нравственных материях? Твои представления об обществе высшей справедливости? Где правят странники?

Сильвин. Во-первых, у меня нет другого выхода. Во-вторых, мне в любом случае нужен босс — одному мне не выжить. В-третьих, мои прежние идеалистические взгляды теперь мне смешны, поскольку не имеют никакого соприкосновения с взаправдашней жизнью. Путем долгой цепочки умозаключений мне удалось отделаться от них. Человек навсегда останется всего лишь человеком — лживым, жестоким, алчным, порочным. Это его исконная натура, к тому же подкрепленная долгой и кропотливой эволюцией характера и наследственным опытом предыдущих поколений. Какими бы способностями я ни обладал, я не в силах что-либо изменить. Забота о судьбах всего человечества? Ой-ё! Я слаб и духом, и телом, мне бы, дай Бог, хватило мужества и сил позаботиться о самом себе, а прежде — о своей женщине. И к черту всех людей, а в особенности странников- пусть каждый выживает, как может! Кем я был до того, как открылись мои способности? Гнусом, животным, вонючим клопом. И что я сейчас, когда сами боги не брезгают общением со мной, удостаивают меня местом на Олимпе рядом с собой?

Мистификатор сделал круг по кабинету, задержался у окна, обежав хозяйским взглядом укутанный в глазурь вечера Сильфон, затем резко обернулся и неожиданно ужалил скромного посетителя взором соскучившегося по деликатесу каннибала. Глаза его тут же подобрели, из них заструился прежний успокаивающий свет, властный, но необъяснимо притягательный, однако этот взгляд уже не мог ввести Сильвина в заблуждение.

Мистификатор. Ты сравниваешь меня с Богом? Благодарю за комплимент, тронут! Я необыкновенно рад, что ты правильно все понимаешь. Человека никогда, ни за что не переделаешь. Жизнь — это кровавая борьба за власть, за обладание ресурсами, умами. И эта извечная борьба, которая, на первый взгляд, поддерживает разрушительный вектор, является на самом деле двигателем прогресса, орудием созидания, развивает знания, культуру, а с ней и пресловутую нравственность. Нравственность не высосанную из пальца, театральную, лицемерную, а нравственность, так сказать, прикладную, применимую в сегодняшнем бытии. Старые мировоззренческие учения навсегда похоронены в пыльных архивах. Лубочные добродетели, пропахшие ладаном, давно стали экспонатами кунсткамеры, совесть — наивный наскучивший миф, выдуманный романтически настроенными сочинителями. Библейская мораль — сказка для детей и убогих, божьи заповеди — нарядный пропагандистский инструментарий для правящих кланов. Прежние боги, мой друг, безнадежно истлели под пластами ушедших времен, они уже не в состоянии обслужить современную мысль и современные общественные отношения. Людям нужна новейшая философская мысль, а с ней — новейшая мораль! Человечество нуждается в богах нового поколения — искренних, милосердных, убедительных, трудолюбивых, властных, если надо — жестоких, в общем — совершенных во всем. А главное, не виртуальных — живых, с хорошо налаженной обратной связью!

Сильвин. Здорово! Я и сам много об этом думал.