Читать книгу - "Жиган - Сергей Зверев"

Резо, который по своему обыкновению с вечера обкурился анашой, поначалу не понял, что происходит. К тому же его сбил с толку отчаянный вопль кого-то из чушков:

– Менты!

Резо спросонья решил, что в отряде проводится шмон, и кинулся разбираться. Следом за ним навстречу Кокану и его бойцам выскочили блатные.

Самого Резо не тронули, а подельников из его кентовки начали месить чем попало – металлическими прутьями, ножками от табуреток.

Резо прорвался к Кокану и схватил его за грудки.

– Что за дела?

– Все на мазях, ништяк! – весело ответил ему смотрящий четвертого отряда. – Я отвечаю в натуре.

Резо всегда отличался буйным нравом, но на сей раз кровь просто ударила ему в голову.

– Какой ништяк? – заорал он. – Что ты завариваешь?

– Отвали, Резо, а то хуже будет.

– Да я…

Резо едва успел замахнуться кулаком на Кокана, и в тот же момент получил сзади по голове удар ножкой табуретки. Его угомонил кто-то из блатных Кокана.

Резо, всплеснув руками, упал на пол. Зеки первого отряда, увидев, как быстро расправились с их смотрящим, потеряли всякую волю к сопротивлению.

Кокан подозвал к себе двух бойцов и кивком головы указал им на валявшегося под ногами Резо.

– Тащите его на дальняк. Я подвалю через пару минут.

Бойцы бросились выполнять его приказание, а Кокан стал мутить зеков первого отряда.

Он почти слово в слово повторил ту же речь, с которой обращался к своему отряду. Только на сей раз зеки получили водку и чай из запасов Резо.

Разморозив первый отряд, Кокан отправился на дальняк – в общественный туалет, располагавшийся в ночлежке – жилой зоне, за бараками. К его приходу бойцы успели так отмочалить Резо, что прежний смотрящий первого отряда был сейчас больше похож на окровавленную тряпку.

Но, несмотря на это, он еще был в сознании и даже что-то бормотал, шевеля разбитыми окровавленными губами.

– Что ты там бубнишь? – Кокан наклонился над Резо.

– Артур… Артур зажарит тебя живьем и съест.

– Что твой Артур? – засмеялся Кокан. – Старый пердун, у которого уже яйца отсохли.

– Он тебе… каркас на уши наденет… в жопу раскаленный прут засунет.

– Захлопни пасть!

Кокан зло, с оттяжкой, ударил Резо в голову носком ботинка. Тот захрипел, закашлялся кровью, перевернулся на спину.

– Гнида, – презрительно сказал Кокан. – Подохнешь тут в говне.

Он расстегнул брюки и помочился на поверженного противника.

– Теперь вы, – отходя в сторону, Кокан кивнул своим бойцам.

Гогоча, они повторили то же самое. Залитый мочой, кровью и слюной, Резо еще ворочался.

– Все, кончай его, – приказал Кокан.

Один из бойцов вытащил из кармана куртки свернутую в кольцо тонкую металлическую струну. Развернув ее, он прикрепил один конец струны к водопроводной трубе над парашей. На другом конце боец смастерил петлю.

– Может, просто заставим его гарнира похавать? – неуверенно предложил второй боец.

На фене похавать гарнира – означает съесть собственные или чужие испражнения.

Но Кокан резко махнул рукой.

– Я сказал – кончайте, слишком много ему чести.

– А как же его тащить? Зачушкуемся.

– Ничего, руки с мылом вымоешь.

Резо подтащили к параше под руки, приподняли и просунули голову в петлю. Потом один из бойцов затянул струну на горле Резо, и они с силой опустили его вниз.

Из горла Резо донесся сдавленный булькающий хрип. Он задергал ногами, руками попытался содрать с горла удавку. Бойцы принялись осыпать его страшными ударами.

Резо оказался крепким парнем. Да и анаша наверняка продолжала действовать. Чем сильнее его били, тем сильнее он дергался. Прошло не меньше пяти минут, прежде чем он затих.

Все это время Кокан стоял в нескольких шагах от места экзекуции и спокойно курил сигарету, поплевывая под ноги. Когда казнь закончилась, он бросил окурок в парашу и скомандовал бойцам:

– Пошли.

* * *

К утру вся зона была разморожена. Промка бастовала, мужики в отрядах пили водку и чифиряли, администрация утратила всякий контроль за происходящим.

Сил у хозяина хватало только на то, чтобы отгородиться стволами от бунтующих зеков. Отрицаловка рыскала по жилой зоне с металлическими прутами и заточками в руках.

Жестоко избивали всех общественников, да и просто случайно попадавшихся под руку.

Больше всех не повезло прапорщику Моргунчику. Другие военнослужащие конвойной службы успели спастись бегством. Моргунчик часа полтора провалялся возле барака и пришел в себя в тот самый момент, когда зона уже встала на уши. Его гоняли металлическими прутьями и палками по всей ночлежке.

Потом затащили на дальняк, сунули головой в парашу и стащили штаны. Моргунчик даже не пытался сопротивляться, зная, что в таком случае все может закончиться гораздо хуже.

Прапорщик ожидал, что его изнасилуют, но даже среди отрицаловки, испытывающей глубокую ненависть к представителям администрации, не нашлось никого из желающих пробить очко Моргунчику.

Ему воткнули в задний проход обрезок металлической трубы и, наградив прапорщика еще десятком-другим чувствительных ударов, бросили отдыхать на параше.

Еще несколько минут прапорщик трясся от страха и не осмеливался даже шевельнуться. На дальняке уже давно не осталось никого из зеков, а он все стоял на коленях над отхожим местом.

Наконец, убедившись в том, что тут никого нет, прапорщик Моргунчик осторожно приподнял голову и огляделся вокруг. По его лбу, вискам, щекам стекала вонючая липкая жижа. Вытащив дрожащей рукой из задницы кусок трубы, Моргунчик натянул на себя штаны и в ужасе отшатнулся.

На трубе висел труп бывшего смотpящего отpяда Резо. Его подогнувшиеся раздвинутые ноги полулежали на каменном полу.

Лицо покойника приобрело багрово-синюшный оттенок, выкатившиеся на лоб глаза с полопавшимися жилками были обращены куда-то вверх. Прокушенный язык вывалился изо рта, свисая пятнистым багровым галстуком.

Лишь присмотревшись к покойнику, прапорщик увидел тонкую металлическую струну, глубоко перерезавшую отекшее горло.

– Господи боже мой….

Моргунчик и сам не заметил, как его испачканная в деpьме рука машинально поднялась ко лбу, потом приложилась к животу, к правому, левому плечу. Прапорщик, прежде никогда не отличавшийся набожностью, несколько раз перекрестился и бросился бежать подальше от страшного места.

* * *

Обо всем увиденном прапорщик конвойной службы Моргунчик рассказал начальнику колонии полковнику Жуликову.