Читать книгу - "Кодекс экстремала - Андрей Дышев"

Еще издали я увидел Лешу. Он стоял рядом с мусорным баком и стучал ведром по нему, вытряхивая содержимое. Увидев меня, Леша сделал странное движение, словно хотел спрятаться, но, убедившись, что я иду прямо на него, выпрямился, что-то вынул из кармана, и в его руке вспыхнула спичка. Когда я подошел к Леше, мусорный бак полыхал, как олимпийский огонь. Леша, отступив на шаг, смотрел на пламя, прикрывая ладонью лицо.

– Ты хулиганишь, – сказал я, несколько удивленный странным поведением друга, и взял его за руку. – Сейчас сюда нагрянут пожарные и обольют нас пеной.

– Пусть горит, – ответил Леша, все еще не сводя глаз с огня. Я его тянул к подъезду, но он сопротивлялся, медлил, словно хотел досмотреть, чем все это закончится. – Не вывозят вовремя, плодят крыс и всякую нечисть, – бормотал он.

Я обернулся. В окнах дома вспыхивал свет, на балконы выходили люди в майках и ночных рубашках, смотрели на нас. Запахло скандалом.

Я потащил Лешу к подъезду силой. Впрочем, он скоро перестал сопротивляться и, размахивая ведром, стал бодренько подниматься по лестнице.

– Что купил? – спросил он, не оборачиваясь, но я видел, что мой ответ ему не нужен. Леша думал о своем.

Мы зашли в квартиру. Леша разулся и понес ведро на кухню, а я зашел в комнату. Это была чистая, со вкусом обставленная нора холостяка, кажущаяся теплой и мягкой, словно внутренность сумки кенгуру. Пол и стены были обиты зеленым драпом, потолок расписан сплетением виноградной лозы; мягкий свет струился от настенных бра, похожих на свечи с зеркальным экраном; часть стены закрывали книжные полки с разноцветными блоками собраний сочинений. Перед окном, завешенным бордовыми шторами, громоздились ярусы аудиоаппаратуры, тускло отсвечивающей черным металлом. На правой стене поверх темных обоев с выпуклым орнаментом висела небольшая картина в золоченой раме. Это был портрет молодой женщины с обнаженными плечами, едва прикрытыми черным манто. Под портретом стоял журнальный столик, покрытый льняной салфеткой.

– Слушай, Леша, – громко сказал я, рассматривая корешки книг и справочников по местной и общей анестезии, – а ты неплохо обставил комнату.

– Старался, – ответил Леша, появляясь в комнате с бокалами в одной руке и тарелкой с закуской – в другой. Я повернулся лицом к картине.

– А это, надо полагать, и есть дама твоего сердца?

– Возможно, – неопределенно ответил Леша. – Послушай, ты тушенку будешь холодной есть или ее подогреть?

– Я вообще не буду есть, – ответил я. – Выпью полстакана вина и лягу спать. Глаза слипаются.

– Значит, закуску уносить?

– Да что ты все время торопишься?

«Он так торопился вынести и сжечь мусор, будто боялся, что я могу увидеть то, чего видеть был не должен», – думал я, прохаживаясь по мягкому ковру. Женщина в черном манто смотрела на меня холодным и надменным взглядом, словно читала мои мысли и презирала меня за них. «Увы, мадам, – обратился я к ней, – все это, должно быть, от усталости. Конечно же, ваш поклонник – человек аккуратный и чистоплотный, и заподозрить его можно только в нетерпении ко всякого рода нечисти».

Я подошел к картине вплотную, стараясь рассмотреть фамилию художника, но в углу картины стояла лишь неразборчивая роспись.

– Леша, ты там не умер? – крикнул я, потому как мой друг слишком долго уже был на кухне и при этом оттуда не доносилось никаких звуков.

Я вышел в коридор и, приоткрыв дверь, заглянул на кухню. Леша сидел на табурете, прислонившись спиной к стене, и, запрокинув голову вверх, спал. Рот его был открыт, и потому он тихо похрапывал. Рядом, на подоконнике, стоял пустой бокал, на дне которого засыхал красный кружок от «Улыбки». «Улыбнулся в одиночку и уснул», – подумал я, взваливая тело на себя и переправляя его в комнату. Леша пробормотал невнятное ругательство в мой адрес, но глаза не открыл. Я опустил его на диван, прикрыл пледом, а сам лег на полу – мягкий ворс пружинил подо мной, как матрац, и я не чувствовал неудобств.

Прежде чем дотянуться до выключателя бра, я еще раз взглянул на портрет. Это свойство всех портретов – зрителю кажется, что нарисованные глаза смотрят только на него, и все же мне стало немного не по себе. Я подмигнул женщине. Как ни странно, она мне не ответила.