Читать книгу - "Два шага на небеса - Андрей Дышев"

Он с трудом подбирал слова и от волнения теребил пальцами пуговицу на пиджаке. Я подумал, что если объяснение врача затянется более чем на пять минут, то пуговица обязательно останется у него в руках.

– Вы не волнуйтесь, – посоветовал я врачу. – Я постараюсь вас понять. Говорите со мной откровенно.

– Понимаете, – произнес Виктор, взглянув на меня своими черными, как «Коммандария», круглыми глазами, – моя мать много лет не видела меня. Проще сказать, она видела меня всего три года, а затем оставила моего отца и уехала в Италию с каким-то корсиканцем. Потом у нее появился американец, затем еще кто-то… В общем, жизнь ее не сложилась, детей у нее больше не было. И вот она каким-то чудом нашла меня в России. Надо быть достаточно великодушным, чтобы понять ее чувства. Единственный сын. Чувство вины. Раскаяние…

– Да, да, я очень хорошо понимаю вас, – заверил я, так как Виктор на некоторое время замолчал, пытливо глядя мне в глаза.

– И на этом фоне, – продолжал он, но еще более тихо и медленно, – у нее развился невроз навязчивых состояний. Как врач уверяю вас, что я совершенно уверен в этом диагнозе. Она не отпускает меня от себя ни на шаг. Ей постоянно кажется, что мне угрожает какая-то опасность. Каждый мой вздох находится под постоянным контролем. Переубедить ее невозможно. Побыть наедине и заняться обустройством личной жизни я могу только тогда, когда она спит… А тут еще вы появились совсем некстати.

– Почему же это я появился некстати? – уточнил я, хотя претензии врача ко мне были совершенно ясны.

– Потому что я люблю Стеллу, – неожиданно откровенно ответил врач.

– Примите мои поздравления, – ответил я.

– Не надо смеяться над моими чувствами, – упрекнул меня Виктор.

– Видите ли, я вовсе не стараюсь отбить Стеллу у вас, – объяснил я. – Девушка сама выбирает, с кем ей быть.

– Вы должны забыть ее! – требовательно произнес Виктор.

– Должен? – удивился я. – А на каком основании?

– На том основании, что у меня в отношении Стеллы серьезные намерения, а вам она нужна для… для…

Я испугался, что Виктор сейчас заплачет. Он не договорил, для каких гадких целей мне нужна Стелла, и сжал толстые губы, отчего его крупный нос стал казаться еще более несуразным.

– Боюсь, доктор, что мы с вами не договоримся, – ответил я. – Обещать вам, что буду шарахаться от Стеллы как от прокаженной, не могу. А честное соперничество охотно принимаю.

– Вы… – задыхаясь от ненависти, прошептал Виктор, – вы бабник! Какое соперничество? Вы сильнее меня! Вы эффектнее! Вы привыкли, что женщины кидаются вам на шею! Я же вижу, какими глазами смотрит на вас Лора! У вас нет никаких нравственных принципов!

Откуда он это взял? Мне даже стыдно стало за себя, и, черт возьми, нахлынула жалость к доктору.

– Послушайте, Виктор, – произнес я сочувствующе. – Я не хотел сделать вам плохо.

– Уйдите! – прошептал врач, отворачиваясь от меня. – Нам не о чем больше разговаривать.

Я пожал плечами и выполнил просьбу несчастного доктора. Какой, однако, ранимый, думал я, спускаясь по лестнице в салон.

В мягком, как карцер для буйнопомешанных, салоне стояла приглушенная тишина. Даже гул мотора не проникал сюда. Я прошелся по бежевому ковру между диванов и кресел, поднял с пола скомканную ксерокопию Валеркиного паспорта, которую швырнул вчера Алине, и встал напротив книжной полки, глядя на корешки книг. Интересно, из каких соображений капитан подбирал литературу для клиентов? «Энциклопедия ужасов», «Энциклопедия выживания и спасения», «Природные катастрофы»… А вот книга, которую читала вчера Алина. Я узнал ее по черному корешку и ярко-красному заголовку: «Мошенничество в бизнесе и быту».

«Однако, – думал я, снимая с полки «Путеводитель по Кипру», – о чем хотел предупредить меня Виктор? О неврозе навязчивых состояний, которым страдает его мать? Или о своем чувстве к Стелле?»

Мудрый Штирлиц на этот счет предупреждал: первая тема разговора важнее, хотя запоминается вторая. Очень может быть, что Виктор хотел ненавязчиво предупредить меня, чтобы я не принимал близко к сердцу неординарные поступки госпожи Дамиры. А слезы относительно Стеллы – не более чем капустный лист голубца.