Читать книгу - "Вся Президентская Рать - Владимир Моисеевич Гурвич"

— Утро, я всегда начинаю с сока. Это очень полезно. Советую и вам его употреблять вместо того напитка, который сейчас у вас в бокале. Так что вы хотели мне сообщить экстраординарное?

— Скажите, вы ведете из своего телефона в номере какие-нибудь важные переговоры?

— Да, иногда веду.

— А важных посетителей в номере принимаете?

— Вообще-то нет, хотя вчера у меня был в номере весьма важный разговор. Но почему вы спрашиваете?

— А в вы не догадываетесь?

— Вы полагаете, что идет прослушивание?

— Да, именно это я не просто полагаю, но у меня есть основания так считать.

— А можете ли вы поделиться со мной вашими основаниями?

— Сожалению, но нет. По крайней мере, не сейчас. Просто поверьте мне, у меня нет резона вас обманывать.

— Этого я не могу знать. Вы консультируете моего принципиального противника. А если вы проводите против меня операцию?

— Если бы я проводил против вас операцию, то не стал бы ни о чем таком предупреждать. Тогда это было бы, в самом деле, против моих интересов.

Орестова задумалась.

— Пожалуй, вы правы. Я учту ваши слова. Это все, о чем вы хотели мне сказать?

«Вовсе нет», — возразил я, но только мысленно.

— Да, на данный момент это все.

Орестова допила сок, но уходить не спешила.

— Честно говоря, я вас не пойму, Станислав. Ваше поведение наполнено противоречиями.

— Наверное, со стороны так оно и выглядит, — согласился я. — Но так уж получается. Я бы и сам хотел многое изменить, но есть обстоятельства, которые пока сильней меня.

— А, по-моему, вы ими прикрываетесь.

— Я не так уж мало знаю о вас, Ирина, знаю, что вы весьма богатый человек. И вам не всегда легко понять мотивы, которые двигают человеком, у которого нет денег.

— Вот значит вы о чем. — Мне показалось, что в ее голосе прозвучало разочарование. — Да, вы, наверное, правы, я не всегда могу понять таких людей. Хотя всегда стараюсь это сделать. Постараюсь и на этот раз. Спасибо за предупреждение.

— Я бы на вашем месте уехал, — мрачно сказал я.

Орестова ничего не ответила, встала и направилась к выходу. И снова этот изящный магнит приковал к себе десятки взглядов.

Глава 21

Я стал подниматься по лестнице и натолкнулся на Окулова и Сабова. Увидев меня, они почти одновременно, как по команде, облегченно вздохнули.

— Все тебя ищут, — сказал Леонид. — Перегудов рвет и мечет. Только что по телевидению прошла информацию о последнем социологическом опросе. После погрома его рейтинг упал на пять пунктов.

— Хорошо, что только на пять, — пробормотал я. — Меньше всего меня сейчас интересовали рейтинги Перегудова. Я думал об Орестове, о том, какой опасности она подвергается.

— Ты в порядке? — спросил Леонид, чувствуя, что со мной что-то не все в порядке.

Я понял, что должен немедленно взять себя в руки. Для раскисания я выбрал самое неудачное время.

— Все в порядке. Сейчас займемся поднятием рейтинга нашего клиента. У нас есть десять минут?

— Есть, — ответил Сабов, — и даже больше. Он со своим штабом отправился завтракать в ресторан. А это действо у него быстро не происходит. Это настоящий театр.

— Хорошо, в таком случае, Дима, передай всем нашим через полчаса общий сбор, а пока мы с Леонидом немного погутарим. Пойдем к тебе или ко мне?

— Как хочешь.

— Тогда в сквер, к фонтанчику.

Мы вышли из гостиницы, сели в сквере на ту самую скамейку, на которой я разговаривал с Ириной.

— Расскажи, что они делали с тобой ночью? — попросил я.

— Я так подозреваю, что то же самое, что и с тобой. Хотели выяснить, что мы делали в столь поздний час в Запанском поселке. Я им, как ты сам понимаешь, ничего не сказал.

— Они тебя били?

— Нет, — немного удивленно произнес Леонид. — А тебя. Это они тебя так саданули по лицу?

— Кто же еще? Не сам же я себя разукрасил. Но что ты обо всем этом думаешь?

— Пока не знаю. Мне кажется, они чего-то боятся.

— Но чего? Боятся, что мы что-то пронюхаем. Но что именно? Я не исключаю, что они готовят какую-то серьезную провокацию против Орестовой.

— Я тоже об этом подумал, — осторожно согласился Леонид. — Но никаких доказательств у нас нет.

— Коли были бы, о чем тогда говорить.

— Но если дело касается Орестовой… В конце концов, она наш соперник.

— Это дело касается всех! Когда органы безопасности ведут себя таким образом, это угроза для всей страны, — излишне горячо сказал я.

— А мне кажется, что когда речь заходит о ней, ты как-то не в меру распаляешься. Сейчас это крайне не своевременно. Вот кончатся выборы, распаляйся, сколько хочешь.

— Она мне действительно нравится, — не стал отрицать я. — Но чует мое сердце, дело не только в ней. Здесь был Суриков. И я почти уверен, что наш генерал встречался с ним. Зря что ли он целый день отсутствовал.

— Знаешь, Стас, ты меня извини, но я не совсем понимаю, на кого ты работаешь? Тебе не кажется, что надо бы определиться.

Я подумал, что формально Леонид абсолютно прав, но, по сути, прав я. Вот только что важней: формальная правда или настоящая?

Дабы не продолжать этот не слишком приятный для меня разговор, я посмотрел на часы.

— Пора идти, нас уже ждут.

Когда мы вошли, где собрался весь мой коллектив, то к некоторому моему удивлению там оказались Перегудов и Дианов. Я никогда еще не видел Перегудова таким расстроенным и обозленным. Обычное его состояние был насмешливый цинизм. Я так привык к нему, что подсознательно был уверен, что он никогда не выходит из этой роли. Более того, это больше чем роль, эта сама его суть. Пусть не вся, но немалая и важная часть. Но сейчас он был совсем в ином расположение духа.

— Черт знает, где вас носит? — вместо приветствия раздраженно бросил он при виде меня. — Здесь такие дела творятся, а вас нигде нет. Вы будете на меня работать или мы немедленно рвем контракт! — Его и так надорванный многочисленными выступлениями голос вдруг сорвался в крик.

— Рвем! — мстительно проговорил я. — Я не намерен терпеть от вас такое обращение. Мы не ваши шавки, — невольно бросил взгляд я на Дианова.

Тот понял намек и мгновенно переменился, его лицо аж перекосило, как от зубной боли.

— Ну и прекрасно, ну и замечательно, — больше не сдерживаясь, загремел Перегудов. — Я сразу понял, что ты всего лишь дерьмо на палочке.