Читать книгу - "Рельсовая война. Спецназ 43-го года - Владимир Першанин"

Василий Балакин понял, что живыми мало кто из них выберется. Кого не расстреляют, отправят в концлагерь или на работу в Германию.

Арестованных вели пешком. Полицаи в основном молчали, никого не трогали. К лету сорок третьего года многие из них уже жалели, что связались с немцами. Неизвестно, что будет с арестованными, но Красная Армия набирает силу, а полицаям приговор один – вешают как предателей.

Но и сбежать они никому не дадут, боятся начальства, винтовки держат наготове. Один из парней шепнул Василию:

– Бежать надо. Когда в Вязники приведут, поздно будет. Пытать станут, а потом расстреляют. Все знают, что ты с партизанами связан. Кто-нибудь продаст.

Василий промолчал, но километра за три до волостного села Вязники их обогнали несколько грузовиков.

– Все на обочину! – командовал Пескарь. – Кто попробует сбежать, сразу пулю поймает.

Густое облако дорожной пыли накрыло арестованных и полицаев. Вот он момент, когда можно сбежать! Василий сделал один-другой шаг к обочине. Его ткнул стволом полицай:

– Удрать собрался, паскуда большевистская? А нам отвечать за тебя?

Василий схватил полицая за горло. Тот захрипел и уронил на землю винтовку. Ревели тяжёлые грузовики «Крупп», клубилась пыль. Балакин отпустил обмякшее тело – если задушит, то родителей расстреляют.

Подхватил винтовку и кинулся к лесу. Кто-то выстрелил вслед, но Василию повезло, пуля прошла мимо. Не повезло парню, который бежал следом за Балакиным. Старший из полицаев, Борис Паскаев, поймал его на мушку и нажал на спуск. Пуля угодила парню между лопаток. Он был убит наповал, мелко подёргивались ноги в стоптанных башмаках, растекалась лужа крови.

Машины прошли мимо. Борис Паскаев оцепенело уставился на убитого парня. Арестованные сбились в кучу, а один из полицаев, возрастом постарше, сказал:

– Зря ты его так… в ногу бы, что ли, целился. Он же не партизан.

Двадцатипятилетний рабочий Брянского авторемонтного завода никогда бы не мог представить, что станет полицаем, будет убивать людей. Боря Паскаев считался передовиком, был весёлым общительным парнем. Его избрали комсоргом, собирались перевести в райком комсомола. Отец говорил:

– Не успеем оглянуться, как Борька начальником станет. Техникум бы ещё закончить да жениться.

С Борисом считались, здоровался за руку директор завода и сажал в президиуме рядом с собой. Но всё перевернула война. Как и многие активисты, Борис возглавил одну из подпольных ячеек, получил оружие, явки, прошёл короткую учёбу.

Однако немцы и местные полицаи быстро вычисляли подпольщиков. Последовали аресты, несколько человек повесили на центральной площади города. Родители, опасаясь за сына, отправили его к родне, в дальнюю деревушку Озерцы. Там он спокойно прожил до весны сорок третьего года. Помогал дядьке по хозяйству, собрался жениться, но жизнь сделала очередной поворот.

В деревне произошёл бой между бойцами отряда НКВД и полицаями. Один из полицаев был убит, ранен помощник начальника Тимофей Качура, нынешний глава волостной полиции. Борис Паскаев угодил в заложники и, спасая свою жизнь, вступил в полицаи.

Ему было приказано доставить в волостную полицию двадцать заложников. Но двое были убиты немецким офицером, один сбежал, ещё одного застрелил при попытке к бегству сам Паскаев.

У Тимофея Качуры характер бешеный, надо искать недостающего заложника. Борис огляделся по сторонам, увидел хромого мужика лет пятидесяти и паренька рядом с ним. Оба шли в свою деревню.

– Забирайте хромого, – приказал своим помощникам Пескарь. – Морда у него подозрительная, наверное, с бандитами связан.

Паренька отогнали прикладами, а заложников, как и было приказано, доставили в полицию. Тимофей Качура оглядел понурую кучку арестованных. Более внимательно рассмотрел двух девушек, усмехнулся.

– С девками специально разбираться надо.

Больше всего Паскаев боялся, что зайдёт разговор о сбежавшем парне, наверняка связанном с отрядом НКВД. Найденный у него листок бумаги с записями Пескарь показывать начальнику не стал. Зато рассказал, как лихо срезал за сто шагов пытавшегося тоже сбежать подозрительного парня.

Начальник волостной полиции действиями Бориса Паскаева остался доволен.

– Молодец, так и надо службу нести. Нечего церемониться с теми, кто партизанам помогает. Ты, Борис, подбери в Озерцах ещё пару-тройку надёжных ребят. Я подпишу приказ о создании участка, будешь начальником. Соответственно, жалованье и паёк увеличатся.

– Пулемёт бы нам, а то наглеют бандиты, – попросил Пескарь.

– Выделим «дегтярёва» и запасные диски. «Наган» на складе получишь и дополнительно патроны для участка.

Качура, хвативший спирта, ощупал одну из девушек и пообещал:

– Вечерком поговорим…

Остальные полицаи понимающе усмехались. Когда возвращались на следующий день в Озерцы, двое полицаев, приотстав, невесело рассуждали:

– Ну вот, жили спокойно, теперь Пескарь появился. Савву Гуженко и городского главу Бронникова прямо возле дома прикончили. Теперь жди, когда за нас НКВД возьмётся. Заложников-то наверняка постреляют.

– Постреляют, – согласился второй полицай. – А девок изнасилуют и в лагерь отправят. Не простят нам этого.

Паскаев заметил отставших и, подозрительно оглядев их, приказал:

– Шагайте быстрее. Заснули, что ли, на ходу?

– Никак нет, господин начальник. По сторонам наблюдаем. Партизан нынче много развелось.

Паскаев хотел сказать что-то ещё, но промолчал. Вчера неплохо выпили с Тимофеем Качурой, обмывая новое назначение. Сейчас мучило похмелье и было не по себе. Дорога петляла через лес, того и гляди, налетишь на партизанскую засаду.

Глава 7

Жаркий июль сорок третьего года

В отряд «Застава» пожаловали неожиданные гости. Представитель подпольного обкома партии с тремя сопровождающими, бывший командир партизанского отряда «Сталинцы» Илья Карпович Бажан и его приближённый Аркадий Снитко, который командовал когда-то разведкой отряда.

– Омельченко Пётр Миронович, – представился грузный мужчина лет сорока пяти, в кожаной куртке, с «маузером» на поясе. – Заместитель начальника штаба партизанского движения области. Имею поручение от подпольного обкома обсудить с вами кое-какие вопросы борьбы с немецко-фашистскими захватчиками.

И предъявил удостоверение.

– Рады вас видеть, – пожимая руку партийному деятелю, отозвался майор Журавлёв.

Поздоровались с гостями Авдеев и Мальцев, находившиеся в командирской землянке. Причём особист, глянув на разведчика Снитко, поморщился, но промолчал, не желая лезть вперёд Журавлёва.

– У меня просьба, – закуривая предложенную папиросу, сказал Омельченко. – Там возле землянки мои ребята-охранники остались. Покормите их, если можно, и лошадям овса бросьте. Долго до вас добирались.