Читать книгу - "Путь ярости - Александр Тамоников"

– Сема, стой… – внезапно захрипел Копылов. По счастливой случайности свет от его фонаря плясал по ногам впереди идущего Гончара. А когда тот никак не среагировал, схватил его за плечо, зашипел. – Стой, слепая тетеря, погубишь всех…

– А чего слепая-то? – спросил Семен и заткнулся. Копылова не проглючило. Тонкая нить, мелькнувшая в бледном свете, не имела ничего общего с предметами природного происхождения. Вернулся побледневший Терновский – именно на этом участке черт его дернул сместиться на полметра левее!

– Никому не шевелиться… – Никита опустился на корточки. Растяжка оказалась короткой – не больше метра. Она упиралась в трухлявый пень, в который диверсанты и засунули Ф-1. В случае взрыва начисто разнесло бы не только этот пень, но и окружающие деревья и всю беззаботную компанию, не знающую, что творится у нее под ногами! Никита осторожно вытащил гранату, снял проволочную петлю с рычажка взрывателя. Лучше не проходить мимо такого вопиющего явления. Рано или поздно на гранате подорвется какой-нибудь грибник или сборщик ягод. Украинским диверсантам на это плевать, но в том и разница между украинскими диверсантами и «бездушными пророссийскими террористами»…

– Фу, мужики, простите, недоглядел, – шумно выдохнул Гончар. – Как колыбельную в голове на барабане отстучали…

– То ли еще будет, – усмехнулся Копылов. – Чем дальше в лес, тем истеричнее «ау», как говорится. Но, думаю, других растяжек мы не встретим.

– И все же посматривайте под ноги, – посоветовал Никита. – А с тобой, именинник, мы поговорим отдельно. Расслабился ты на свой тридцатый день рождения. Вперед, товарищи офицеры. До рассвета мы должны раскупорить этот гадюшник…

Возможно, у этого парня тоже имелся прибор ночного видения, но воспользоваться им он не успел. Шевельнулось что-то под разверзшимся корневищем отмирающего дерева, привстало на колени, почесалось. Только он, больше никого. Часовой обходил окрестности своей базы, пристроился отдохнуть от трудов праведных. Лебеденко бросился первым, навалился, сдавил предплечьем горло. Диверсант хрипел, брыкался, но никому еще не удавалось вырваться из страстных объятий Лебеденко. Сопротивление слабело, движения делались судорожными, вялыми. Тело затихло. Лебеденко отдышался и для верности ударил локтем в горло, переломив шейные позвонки.

– А это зачем? – подползая, прошептал Копылов.

– Для улучшения качества обслуживания, – объяснил Лебеденко. – Ты не в курсе, что иногда они возвращаются?

Спецназовцы подползали ближе. Лес сгустился, местность была изрыта мелкими, но обрывистыми оврагами. Деревья возвышались над ними, как какие– то сказочные уродцы. Данный квадрат располагался в низине. Чувствовался неприятный душок – поблизости находилось болото. Никита посмотрел на светящиеся стрелки. Ночь куда-то канула – почти четыре часа маленький отряд спецназа метр за метром осваивал чащу. Злости не было предела. Но, кажется, пришли. Старались не дышать. С физиономией покойника ознакомились без любопытства. Невысокий жилистый тип, закутанный в маскировочную накидку и распространяющий убийственный запах рефтамида – с комарами и прочими кровососущими в низине был полный порядок (спецназовцы, в отличие от диверсантов, предпочитали нейтральный репеллент из высушенных трав). Люди окружали низину, ползли мимо кочек и извилистых ветвей кустарника. Никита первым преодолел чавкающую канаву и застыл на косогоре. Сердце понесло вскачь. Вот они, проклятые, – вся база как на ладони! Небольшая низина, с одной стороны овраг, с другой – кустарник. Три палатки, покрытые маскировочной сетью – с вертолета не различишь. Да еще деревья плотно окружали участок местности. Неподалеку журчал ручей – ясное дело, чтобы по воду далеко не бегать.

Спецназовцы выжидали, присматривались к обстановке. Из темноты проявлялись очертания обложенного камнями костровища. Между рогатинами висел пустой котелок. Неподалеку громоздились какие-то деревянные ящики. Условный шепот в эфире, и все пятеро стали подползать с разных направлений. Снова что-то зашевелилось в мутном пространстве. Отогнулось брезентовое полотнище, закрывающее вход в палатку, вывалилось тело, разогнуло колени и поволоклось в сторону ручья. Из открытой палатки доносился богатырский храп.

«Плохо, ребята, плохо, – мысленно корил диверсантов Никита. – Один часовой, и тот непонятно чем занимался. Расслабились вы в свете удач…»

Видимо, весь отряд находился на месте. Группа, потерпевшая фиаско в Ждановке, вернулась час или полтора назад (их скорость была выше, чем у людей Турченко) и завалилась спать. Все правильно, утро вечера мудренее. Боевику позволили справить нужду и даже сделать несколько глотков воды, склонившись над ручьем. Потом его накрыли крылья ангела смерти, хрустнули шейные позвонки, и очередной покойник повалился на землю – хорошо хоть не в ручей.

– Ну, что, командир, в сборе весь карательный гей-отряд? – возбужденно зашептал на ухо Терновский. – Пленных брать будем?

– По обстановке. – Никита поморщился. В идеале надо, но перспектива волочь кого-то через лес откровенно не прельщала. Впрочем, если эти господа сами изъявят желание сдаться и пройтись…

– Доброе утро, господа диверсанты!!! – проорал он громовым голосом. – Просыпаемся, выходим по одному, оружия не касаемся! Вы окружены ротой спецназа Луганской Народной Республики!

Шухер был отменный. Спецназ вполне мог закидать палатки гранатами, но снова эта «ложная» порядочность – не убивать тех, кто не может оказать сопротивления. Пусть возьмут оружие, начнут сопротивляться… Полуодетые диверсанты с воплями выбежали из палаток, передергивая затворы.

«Огонь, хлопцы, они блефуют!!!» – истошно заорал кто-то. Двое или трое успели полоснуть из АК-74, и это стало главной ошибкой в их жизни. С четырех направлений лагерь накрыл шквал огня! Он кромсал палатки, разбрасывал деревянные ящики, впивался в тела дезориентированных людей. Это был какой-то круговорот живых и мертвых тел! Они кувыркались, как в стиральной машине, пытались разбежаться, но бежать было некуда, и диверсанты падали, нашпигованные свинцом. Какой-то юркий тип перекувырнулся через голову, увильнул от автоматной очереди, но от второй увильнуть не смог и грохнулся всей массой, переломав отлетевший ящик.

«Реально сыграл в ящик», – подумал Никита. В считаные мгновения дюжина людей переселилась в мир иной, а их тела остались лежать вокруг ручья в «произвольных» позах. Две палатки были повалены и разорваны свинцом. Если там и оставался кто-то, от него мало что уцелело. Третья палатка стояла в стороне, из нее никто не выбегал, по ней не стреляли. И вдруг оттуда прозвучал истошный картавый вопль:

– Don’t shoot!!! We are citizens of another state!!!

Ополченцы уже вышли из укрытий. Застыли, стали недоуменно переглядываться. Палатка кричала на чистейшем английском языке. Ополченцы подошли ближе, держа автоматы наизготовку. Знанием иностранных языков на уровне детского сада владели все, и общая направленность послания была понятна.

– Come out, we won’t shoot! – крикнул Никита, на всякий случай смещаясь подальше от входа в палатку. – And no nonsense, we got grenades!