Читать книгу - "Часы от президента - Никита Филатов"

– Ох, елки зеленые…

Спина затекла, колени тоже. Виноградов отошел на пару метров, пристроил на земле, между ног дипломат, зажал его пятками – и в таком далеко не самом удобном положении справил нужду.

– Слушай, майор… Что же они тебе его цепочкой не пристегнули? – Поинтересовался Шамиль, когда Владимир Александрович подошел назад, к «жигулям». – Как в кино, а?

Виноградов покосился на чемоданчик:

– Какой смысл? Это в Париже, в Чикаго где-нибудь начали бы ключи подбирать, отмычки… А здесь никто время даже на перепиливание тратить не станет, один удар ножом – и привет, уволокут все, что надо вместе с рукой!

– Верно, – подтвердил бородач.

Поодаль, на расстоянии от загаженного места, несколько мужчин расстелили прямо на дороге коврики и молились, как положено правоверным.

Глаз собеседника за очками было не видно, но Виноградову показалось, что парень в берете наблюдает за этим занятием части своих бойцов довольно равнодушно.

И действительно, голова у Шамиля была занята совсем другими мыслями:

– Та-ак… Значит, сам отдашь деньги, если что?

Владимир Александрович пожал плечами:

– А куда деваться? Я не люблю, когда больно.

Автоматчики постепенно сгрудились у бронетранспортера и переговаривались, ожидая команды на посадку.

– Хорошо! – Виноградов ещё раз посмотрел на собеседника и принял решение.

Черный дипломат лег на капот «жигулей»:

– Значит, чтобы потом не было недоразумений… Обьясняю. – Он продемонстрировал расположенные по обе стороны от ручки никелированные замки. – Цифры видите?

– Вижу.

– Для каждого замка – свой шестизначный код. Я знаю только одну комбинацию, другая будет сообщена лично полковнику Асхабову после того, как мы с ним встретимся. Так что, открыть чемоданчик можно только вместе.

– Понятно. А если…

– Конечно, любые коды можно высчитать. Но все устроено так, что после третьего пробного, а значит ошибочного набора содержимое дипломата легко и быстро превратится в молекулярный пепел.

Собеседник криво усмехнулся:

– Замок подбирать… Кому это надо?

– Разумеется, проще всего было бы проломить стенку, – согласился Владимир Александрович, продолжая говорить с человеком в очках тоном лектора или рекламного агента. – Но такой вариант тоже предусмотрен. Содержимое защищено от ударов, перегрева, воды… Но как только при запертом замке внутрь попадает воздух – все! Моментальная реакция самоуничтожения.

Выдержав паузу, он взялся за обтянутую кожей ручку дипломата:

– Можно убирать?

Вместо ответа Шамиль сверкнул зеркальными стеклами очков и отдал короткую, гортанную команду. Владимир Александрович обернулся – оказалось, за их беседой внимательно наблюдают подошедшие сзади водитель и бородач с переднего сидения.

– Поехали.

Когда по обе стороны дороги вновь замелькали заброшенные, чахлые виноградники, майор почувствовал, что хочет есть. Действительно, время к завтраку, а последний раз перекусили на КПП…

Взгляд зацепился за торчащую из земли в сотне метров от трассы металлическую конструкцию. Сначала даже показалось, что это какой-нибудь сельскохозяйственный механизм, брошенный тут за ненадобностью или по разгильдяйству. Но очертания его были слишком загадочны и уродливы – больше всего они напоминали работы скульпторов-авангардистов, которые Владимир Александрович видел когда-то в Музее современного искусства.

Только поравнявшись со странным обьектом, Виноградов не узнал даже, а угадал в нем обгоревшие, покореженные останки российского боевого вертолета. Стабилизатор, обрубок хвоста, изогнутая при ударе лопасть…

– Нравится? – Подал голос Шамиль. Очевидно, он перехватил взгляд спутника и решил взять реванш за историю с чемоданчиком.

– Нет, – честно признался Владимир Александрович.

Бородач проговорил что-то на своем языке, и все, кроме Виноградова, рассмеялись.

– А нам нравится! Понял?

– Понял.

Но сосед не думал успокаиваться:

– Ты майор, да? Бывал здесь, да?

– Бывал. – Глупо скрывать то, что и так всем известно.

– Много наших убил? Скажи!

Владимир Александрович почувствовал, как внизу, под ребрами, снова заворочался страх:

– Я плохо стреляю. Отвратительно…

– Да? – Шамиль придвинулся ближе, и Виноградов впервые получил возможность вглядеться в его лицо.

Сидящий рядом парень выглядел неожиданно молодо – года на двадцать три, не больше. Очевидно, собственный возраст стеснял его, вот собеседник и старался прибавить себе солидности при помощи таких нехитрых внешних атрибутов, как борода и непроницаемые очки.

– Да? А я хорошо стреляю. Очень хорошо! Видишь?

Шамиль дотронулся рукой до зеленого, когда-то яркого, а теперь выцветшего берета:

– Видишь? Это не всякий может носить… А меня сам президент наградил!

– Поздравляю.

– Знаешь за что?

– Нет, не знаю, – как-то так получилось, что Виноградову уже было совсем не страшно. Только по-прежнему хотелось есть.

– За Первомайск! – Шамиль почти выкрикнул название городка, прогремевшего на весь мир ещё в первую военную зиму.

В тот раз небольшой отряд боевиков спустился с гор, за пару дней миновал прифронтовую зону и устроил кровавую резню в глубоком тылу российских войск. Когда командование группировки спохватилось, было уже поздно – городок полыхал и количество жертв среди мирных жителей исчислялось сотнями… Из Москвы понаехали силовые министры со штабами и пресс-службами, депутаты и даже какой-то экстрасенс – но в конце концов Первомайск просто расстреляли из реактивных установок и всем чудом оставшимся в живых было предложено сдаться.

Правда, к этому времени террористы во главе с нынешним начальником республиканской гвардии уже спокойно ушли через тройное кольцо оцепления и пресловутых ельцинских снайперов…

В одном из боев той бездарной, кровавой, позорной зимы погиб приятель и сослуживец Владимира Александровича, старший лейтанант милиции со смешной фамилией Мухоморко. Поэтому Виноградов не сразу сообразил, что ответить соседу.

– Ну, чего молчишь?

– А что ты хочешь от меня услышать?

В другом месте и при других обстоятельствах их беседа протекала бы совсем по иному. А тут приходилось демонстрировать невозмутимость и полное равнодушие:

– Может, поздравления? Так это – вряд ли…

Шамиль оскалился и опять сказал что-то гортанное, обращаясь к сидящим впереди. Все трое рассмеялись, но на этот раз невесело и злобно.