Читать книгу - "Мертвая хватка - Виталий Гладкий"

На этот раз дядюшка Вилли произнес фразу по слогам. Я ответил, он любезно поблагодарил, и каждый из нас вернулся к прерванному занятию: я продолжал свои упражнения с удивительно аппетитным лангустом, сваренным в белом вине, а коротышка в некотором смущении поднялся и сказал:

– Мне все равно надо позвонить… кое-кому, так что я вас ненадолго оставлю.

– Наш мистер Шерлок Холмс в очередной раз получил по носу, – рассмеялся после его ухода парень.

– Франц, веди себя прилично, – строго одернула его девушка. – Дядюшка прав – необходимо соблюдать осторожность. Не так ли, герр Ланге?

– Нам нужно поскорее закругляться со сборами, – нехотя ответил ей после некоторой паузы худосочный тип. – Сезон дождей уже на исходе, и необходимо дорожить каждым днем. А что касается осторожности, то герр Штольц трижды прав – мы чересчур много болтаем.

– Разве? – вступил в разговор и парень. – Мне кажется, мы ничем не отличаемся от обычных туристов. К тому же никто не знает, что мы в Сан-Паулу…

Никто? Я про себя невесело ухмыльнулся – дилетанты хреновы…

За ними приглядывали как минимум двое. Возможно, я бы и не заметил их, не обратись дядюшка Вилли ко мне с дурацким вопросом, после которого ему поневоле пришлось направить свои стопы к телефону-автомату в вестибюле ресторана. За ним сразу же потопал сумрачный метис в белом костюме и розовой рубахе. Он сидел неподалеку от выхода с шикарной креолкой в кружевной мантилье. Кроме того, к уходу герра Штольца выказал интерес и невзрачный тип явно европейской наружности, в одиночестве пристроившийся за крохотным столиком у стены, где царил полумрак и тускло мерцали свечи в стеклянных бокалах-подсвечниках.

Не скрою, я был заинтригован. Что за дело привело эту странную компанию немцев на край света и почему их так тщательно "пасут"? Я не успел рассмотреть как следует метиса, однако то, что тип с неподвижным бесстрастным лицом за столиком у стены – профессионал, мог поручиться чем угодно.

Но самое странное – я неожиданно ощутил, как улетучивается моя меланхолия. Это было восхитительное чувство. Вдруг ярче загорелись свечи на столах, сильнее стал слышен запах цветов в многочисленных вазах, а в приглушенном ресторанном многоголосье появились праздничные нотки, не замечаемые мною прежде. Я почувствовал, как кровь побежала по жилам гораздо быстрее, чем обычно, а мышцы опять наполнились радостной энергией, способной подтолкнуть меня на необдуманные поступки.

Один такой поступок я уже совершил – посмотрел пристальней, чем следовало бы, на молодую немку, которая в этот миг тоже внимательно и заинтересованно глядела в мою сторону. Не знаю, что она прочитала в моем взгляде, но тут же скромно опустила глаза на стол и – чудеса, да и только! – зарделась. Я поторопился сменить позу и перевел взгляд на эстраду, где в это время появилась певица с совершенно восхитительным голосом. Она запела что-то о неразделенной любви и сельве, которая лечит все душевные раны. Я с нею мысленно согласился, хотя мое знакомство с сельвой заключалось в нескольких месяцах жизни в центре переподготовки киллеров, принадлежащем международному синдикату наемных убийц, – по крайней мере, в то время меня не одолевали дикая хандра и скука, ныне постоянные мои спутники.

Пока я разбирался в своем внутреннем состоянии, перевалило за второй час ночи и компания дядюшки Вилли вознамерилась отправиться к себе в комнаты. Я решил последовать их примеру, хотя намеревался посидеть еще час-другой. Мне они почему-то понравились (если не считать господина Ланге), а потому я решил понаблюдать за действиями "пастухов". Едва немцы засобирались, метис подхватил свою подругу-креолку и неторопливо прошествовал к выходу. Второй по-прежнему сидел с видом полнейшего безразличия, но по тому, как он опустил руки под стол и хищно сгорбился, я понял, что сейчас "профи" находится в состоянии пса, которому сказали "фас!".

Дав щедрые чаевые, я постарался покинуть ресторан раньше, чем дядюшка Вилли и иже с ним. Пристроившись за декоративным кустарником, я дождался, пока выйдут немцы, и втихомолку выругался: эти цивилизованные ослы не удосужились взять такси и пошли пешком! Наверное, их гостиница была поблизости, но только полный идиот рискнет пройтись по ночному Сан-Паулу даже полсотни метров. Видимо, выпитое спиртное сыграло с ними дурную шутку. А возможно, немцев никто не проинформировал о нравах и обычаях местных мучачос[8], потомков португальских конкистадоров, готовых, как и их прадеды, за несколько граммов золота или за сотню реалов перерезать глотку любому, кто попытается оспорить у них право пересчитывать по ночам наличность в карманах гостей города и прочих праздношатающихся.

Как я и предполагал, без приключений не обошлось. Едва разговорчивая компания дядюшки Вилли миновала располагавшуюся неподалеку от ресторана шурраскерию, как из темноты материализовались несколько пестро одетых личностей, – лиц ночных грабителей я не разобрал, но при свете уличных фонарей их живописное тряпье было видно достаточно хорошо. Окружив испуганно галдящих немцев и угрожая ножами, грабители заставили их вывернуть карманы.

Мое внезапное появление шокировало всех. Я вошел в круг, образованный ночными стервятниками, и спросил, обращаясь к компании дядюшки Вилли:

– У сеньоров какие-то проблемы?

Я намеренно сказал это на португальском, чтобы меня в первую очередь поняли грабители.

Как я и ожидал, ответил один из них, наверное, старший – широкоплечий приземистый креол с уродливым лицом в шрамах:

– Это у тебя сейчас будут проблемы. Убирайся отсюда, пока цел!

– Амиго, это мои приятели. – Я посмотрел прямо ему в глаза.– И я хочу, чтобы у них остались от Сан-Паулу только приятные воспоминания.

– Франшику, что он там болтает! – каркающим голосом вскричал один из грабителей. – Пусти ему кровь, и пусть сваливает.

– Сеньор, я надеюсь на ваше благоразумие, – сухо сказал я креолу.

Я почти видел, как в голове вожака со скрипом вращаются заржавевшие шарики, заменяющие собой мыслительный процесс. Я понимал грабителя – креол привык, что уже от одного его вида обыватели и туристы теряют голову. А тут какой-то наглец разговаривает с ним даже без намека на страх. Мало того – еще и права качает. Что кроется за его дерзостью? Креол даже в мыслях не допускал, что можно вот так запросто среди ночи беседовать с его сворой, не теряясь от страха, если у такого человека нет аргументов весомей, нежели показная бравада.

– Не говори потом, что я не предупреждал… – Креол наконец принял решение.

Он ударил ножом молниеносно – похоже, практика у него по этой части была большая. И в тот же миг оказался на асфальте, корчась от боли. Ему повезло, что он все-таки решил меня лишь слегка поцарапать и целился в бедро. Иначе я бы просто раздробил кисть его правой руки. А так я всегонавсего пропустил мимо нож и нанес удар в область печени. И теперь креола рвало.

– Я не шучу, – предупредил я остальных головорезов. – Давайте на этом наши прения прекратим.