Читать книгу - "Капитан Валар. Смертник номер один - Сергей Самаров"

В различных видах единоборств, где используется ударная техника, прицельно в висок обычно не бьют. Там височная кость почему-то не считается нокаутирующей точкой, в отличие от челюсти. Вообще в понятиях обычного человека, удар в висок наносится чем-то тяжелым и жестким, и способен убить получившего такой удар. Да, согласен, височная кость в черепе человека – самая слабая и тонкая. Но пробивается и проламывается она только в строго определенной точке диаметром с человеческий палец. Знавал я одного специалиста из бандитов Северо-Кавказского региона, который как раз пальцем и бил в висок – и бил точно, проламывая кость и убивая противника. Но бил он его не в схватке, потому что нанести такой точный удар в бою сложно… Я же просто ударил локтем в область виска, хорошо зная, насколько опасно бывает получить такой удар.

Вес Магомеда Гасановича, по моим прикидкам, слегка превышал сотню килограммов. Мой вес был стабильным – чуть меньше восьмидесяти. И когда две такие массы со всей возможной резкостью двигаются во встречных направлениях, удар при столкновении бывает существенным. Но удар наносил я, а он стремился сделать захват, но на дальней дистанции, а не на той, на которую я резко выдвинулся. Он не успел подготовиться и не получил времени на исправление своей позиции. Удар был звучным. Голова Абдуллаева с хрустом ушла куда-то вбок от направления движения тела, а сам он рухнул на стол без движения животом вниз. Я хорошо знал, что после удара в висок локтем на какое-то время теряется координация движений, но сознание полностью человека не покидает. Случается, что нарушается зрение, и минут пять человек очень плохо видит. Но, опять же, находится почти в сознании. И потому я, воспользовавшись ситуацией, этого сознания его поспешил лишить, применив так называемый «хаммер»[12]. Затылок Магомеда Гасановича с таким ударом не справился. Это я почувствовал по сразу же расслабившимся мышцам его спины, на которую опирался второй рукой.

Половина дела была сделана. После «хаммера», полученного в область затылка, любой человек несколько минут будет приходить в себя, а потом еще долго страдать от головной боли, особенно в облачную погоду. Но этих нескольких минут мне должно хватить, чтобы устроить комедию. И я ее устроил – в соответствии с заранее продуманным сценарием жестокой, но необходимой для общего дела пьесы. Обежав вокруг стола, я с силой сдернул с Магомеда брюки, уже лишенные ремня. Как всякий ваххабит, он не носил трусов и сразу представил кабинету свою волосатую задницу, в которую я не постеснялся впечатать каблук своего башмака. Это, однако, в сознание его не привело. Не теряя времени, я подошел к двери и распахнул ее. Часовые упирали стволы своих пистолет-пулеметов в бока и в спину доставленного киллера Александра Селиванова.

– Заводите и этого, – скомандовал я.

Селиванов замер на пороге, разглядывая сцену, которая предстала его глазам. В глазах его промелькнули сомнение и растерянность.

Волосатая задница между тем зашевелилась.

– Будешь парой своему шефу? – спросил я. – Или тебя сделать его подругой?

Киллер молчал, только зубы сжал так, что они заскрипели. А Абдуллаев уже вернулся в сознание. Пусть и неторопливой поступью, но двигался он в правильном направлении. Попытался встать, но штаны помешали ему. Магомед подпрыгнул и подтянул штаны на пояс.

– Уведите этого, – кивнул я на Селиванова.

Стволы пистолет-пулеметов снова жестко ударили в ребра. Селиванов поспешил выйти, не столько выполняя команду, сколько стремясь сбежать от сложной и щекотливой в его понимании ситуации.

Генерал Лукьянов со старшим лейтенантом Сережей и капитаном Магомедовым через порог наблюдали за происходящим и вошли только после того, как увели Селиванова.

– Ну что ж, господин Абдуллаев, ты убедился в том, что не имеешь авторитета даже у собственных наемных убийц. Если уж Санек Селиванов тебя так привычно оприходовал, то что с тобой будет на зоне? Даже не на зоне, а уже в камере СИЗО[13]. Тебе трудно позавидовать…

– Что? – растерянно спросил Магомед, ощупывая свои ягодицы.

– Говорю, что позавидовать тебе трудно. Ты и за себя постоять не умеешь, и репутация у тебя сейчас подмоченная. Селиванов в СИЗО сразу расскажет, что с тобой было. И в столовой ты теперь будешь сидеть за последним столом.

Я сел, понимая, что Абдуллаев сейчас из-за растерянности, похожей на истеричный испуг, просто не в состоянии оказать сопротивления. К тому же Сережа вместе с Магомедовым подстраховывали меня и среагировали бы на каждое его резкое и агрессивное движение. Насчет Магомеда я еще мог сомневаться, а Сережа не подвел бы, он в острых ситуациях проявляет себя всегда хорошо.

– Ну, так что? – спросил я.

– Что? – переспросил мой несчастный оппонент.

– Ты Селиванова простишь или не простишь? Будешь и дальше с ним в любовь играть или врагом его посчитаешь?

Абдуллаев молчал больше минуты.

– Ты же сам понимаешь, Валар…

– Я-то понимаю. Но ты стоишь перед уже свершившимся фактом. И потому у тебя теперь только два пути. Будешь слушать?

– Говори…

Магомед сказал это неуверенно и даже с заметной усталостью. Настолько неуверенно, что я сразу понял – его гордость и самодовольство я жестоко и безжалостно сломал, и этот излом останется с ним на всю жизнь. Но жалости и вины я не почувствовал. Теперь осталось додавить его логикой. А логика – такая вещь, что может любой аргумент перевернуть с ног на голову, если только владеешь положением и можешь вертеть им по своему усмотрению.

– Ты можешь отправиться на «зону» – и сам понимаешь, что будет там с тобой после сегодняшней истории. Мы позаботимся, чтобы Селиванов оказался неподалеку, хотя это сложно, поскольку ему грозит «пожизненное», а они в общих «зонах», даже в «строгих», не сидят. Тебе же особый режим не светит…

– Мне вообще ничего не светит, – слабо попытался возразить Магомед Гасанович. – У меня даже оружия не было.

– Но в твоей сумке, что была досмотрена в присутствии понятых там же, на вокзале, обнаружен пакет с пятьюстами граммами героина… – сказал я убедительно. – Ты думаешь, за это ничего не бывает?

Абдуллаев не стал возмущаться и спрашивать о сумке, о понятых, которых, естественно, не было, и о героине. Он отлично понимал, как легко все это организовать при желании. И только голову склонил.

– Так что, хочешь на зону? Тогда мы сразу пригласим адвоката, которого выделим тебе из собственного, можно сказать, кармана. А потом можешь и своего нанимать. Дело будет уже сделано, и твой адвокат тебе ничем не поможет. Не помогут и деньги. Ты много раз откупался от следствия и суда; в этот раз не откупишься, потому что слишком высоко замахнулся. Такое не прощается.