Читать книгу - "Киллер навсегда - Андрей Кивинов"

– Номер вы не могли увидеть.

– Тебе его напомнить?

Теперь Волгин знал госномер «лэндкрузера». Догадавшись, чей голос был слышен по рации, – озарение пришло под воздействием того самого алкоголя, который он ругал накануне вечером, – опер через компьютер ГИБДД проверил, какие машины числятся на Зуйко. «Тойоту» тот приобрел еще до «посадки», а буквально в первый же день по выходе из тюрьмы успел совершить мелкое административное правонарушение.

– Так что, Валет, рассказывай, какого хрена вы за стариком поперлись.

– А вы?

– Евгений, не гневи Бога. Начинай. Я жду. Начинал Зуйко крайне долго. Ковырял носком кроссовки землю, шевелил плечами и ушами, горько вздыхал.

– Думаешь, браток, в тюрьме сейчас было бы лучше? – мягко напомнил опер.

– Там понятнее… Короче, узнали, что с Локтионова кто-то бабки тянет, ну и решили тему срубить. Кто, кроме нас, его доить может?

– Филин в курсе? Или так, самодеятельность?

– В курсе.

– Значит, самодеятельность. Дальше.

– Ну и все. В офисе у нас был человек, он видел, что Эдик никому ничего не передавал. Мы и на телефон на всякий случай сели. Ну, и услышали звонок: езжай туда-то, деньги спрячь там-то. Поехали… А дальше с вами карусель закрутилась. Я едва успел наших оттащить. Они-то не знали, кто вы! Думали – те самые, кто Эдика доит.

– А за что его подоить можно?

– Кто ж знает? Есть, видать, грехи. Наверняка с Инкой повязано. Я так думаю, что он ее и заказал.

– Смелая мысль. Про Варламова чего-нибудь слышно?

– Кто это? А-а, бывший мент, который на Эдика ишачил. Чего слышно? Ничего не слышно, замочили его. Кто, за что – без понятия. Может, за Эдиковы дела, а может, еще за что было. Только Филин считает, что неспроста это, что Эдик, Инка и Варламов одной ниточкой повязаны. Что-то они вместе такого наворотили, что за двумя смерть уже пришла, а третьему в затылок дышит.

– Красиво сказано. Цитата или сам написал?

– Филин сейчас ищет одного человека. Варламовского кореша. Пашей зовут. Слыхали такого?

– Шибко ищет?

– Найдет. Всяко раньше вас отыщет.

– Он думает, Паша знает расклад? А чего не хочет Локтионова прямо спросить? Без обиняков, в традициях рэкетиров первых лет перестройки?

– А вам бы это было очень удобно? «Чужими руками», как говорится. Не знаю, почему не хочет. Он высоко летает, ему виднее. Наверное, время еще не пришло. Мне как-то несподручно спрашивать. И так братва косится: только я вышел, проблемы начались.

– Сочувствую. Главное, ни в чем не признавайся. Тогда поверят. Не забудь шепнуть, когда Пашу найдете. Убедительно прошу: не забудь. Кстати, кто те трое, с кем мы в овраге кувыркались?

– Мы так, вообще-то, не договаривались.

– Договоримся. Ты же знал, что я спрошу, и фамилии их с адресами заранее приготовил. Разве не так?

Зуйко раскрыл записную книжку, опер переписал данные «костюмов».

Нападение на сотрудников им не пришьешь, остаются хулиганка и легкий вред здоровью. За это нынче не сажают. Работягу могут закрыть, который от пьяной безысходности жену поколотил и стекла на лестничной клетке. Быка – нет. Им, быкам, строить новую Россию. Почти построили. Правовое, блин, государство. Их надо беречь. Посадить – не посадишь, но подцепить на крючок можно. Слабенький такой крючок, ненадежный, но в умелых руках достаточно опасный. Их трое, а из троих подельников всегда найдется один хлипкий, который поспешит всех сдать, опасаясь, что его «вломят» раньше. Зацепить крючком за кольцо, которое имеется в носу у каждого, в натуре, порядочного быка, и привесить на шею барабанчик. Тюрьма останется без клиента, но в ОУР Северного РУВД появится на связи новый стукач.

– Спасибо, – сказал опер, прощаясь с Валетом…

* * *

…Брут и Парамон сидели в подвале. Чужой вертелся снаружи. После того, как он влетел с марихуаной, раскололся на пару мелких автомобильных краж и был отпущен под подписку, ему не очень-то доверяли. Брут вообще был против того, чтобы Чужой участвовал в деле. Но Стенли сказал: «Надо», и пришлось подчиниться. Стенли всегда говорил правильно, потому и стал лидером в их маленькой кодле. И Брут, оттянувший на малолетке маленький срок, и взбесившийся с жиру Парамоша безоговорочно признавали его старшинство.

За что предстояло наказать женщину, они не знали. Стенли пообещал по две сотки баков на рыло и тем самым отсек все вопросы.

– Чужому и полтинника хватит, – сказал Брут, когда спустились в подвал, и Парамоша кивнул.

– Скоро приедет, – сказал Брут, чтобы не молчать, и достал фотокарточку. – Ничего такая. Красивая. Скажи, Парамоша!

– Отье…ись. – Парамон сплюнул. Брут крутил в мокрых руках фотку и представлял, что сделает с женщиной, когда та окажется в его руках. Как-то само собой получилось, что роль основного злодея отвели ему, а он и не возражал. Не впервой. Раз-два – и все. Полминуты работы. Только обязательно надо, чтобы и Чужой приложился. Так оно вернее получится. Так ему не захочется, если в очередной раз окажется в ментовке, язык распускать.

– Надо лампочку выкрутить. Светло слишком, – заметил Парамон.

– Темнота – друг молодежи, – хохотнул Стенли. – Крути.

Парамон поднялся и выкрутил.

– А так вообще ни хрена не видно.

– Разберемся. – Парамон спустился в подвал. На улице мок под дождем Чужой.

– Слышь, Парамош, а если она вообще не придет?

– Тогда я тебя трахну.

– Гы-гы-гы…

Из квартиры вышел мужчина, посветил зажигалкой, вскочил на перила и вкрутил лампу на место. От резанувшего по глазам света Брут ойкнул. Мужчина ушел, Парамон выругался.

– Надо было совсем разбить.

На улице остановилась машина.

– Она?

– Я чо, вижу?

Через минуту оба поняли, что да, она. Женщину сопровождал кавалер. Здоровенный, с почетной «голдой» на шее, в браслетах и «гайках», мобильник из кулака почти не виден. Зверь, а не мужчина. Подельники вжались в угол.

Парочка поднялась на второй этаж. Отворилась железная дверь.

– Спасибо, Славик. Ты зайдешь?

– Разве что на десять минут.

Дверь закрылась, и стало тихо. Брут чихнул от запаха духов и толкнул напарника локтем:

– Пошли. Здесь нам ловить не хер. Выйдя из подъезда, они едва не налетели на широченный нос черного «мерседеса – CL К», запаркованного на пешеходной дорожке.

– Сильный мужик, – завистливо вздохнул Парамон.

На углу к ним подлетел Чужой, мокрый и нервный:

– Ну чего, все?

Ответом его не удостоили, говорили между собой: