Читать книгу - "Под созвездием северных «Крестов» - Александр Бушков"

Прогулка по зимнему Питеру в неожиданно грянувшую оттепель –занятие, прямо скажем, мало увлекательное. Под ногами чавкает, в ботинкахчавкает, нормальной зимой и не пахнет, а в лицо прицельно лупит мокрый снег,ветер непостижимым образом забирается под заправленный в джинсы свитер…

Прогулка в «Крестах» при такой погоде выглядит нескольколучше: тут снег хоть убирается, да и стены прикрывают от ветра, но, посколькуАлексей Карташ был выдернут из привычной жизни совершенно для него неожиданно,то и подготовиться к переезду на казенную квартиру он не успел. Вот и вышагивалтеперь по дворику в том, в чем щеголял на презентации, а именно в лакированныхтуфлях, коротком стильном пальтишке поверх костюма и без шапки. Однакооставаться в опостылевшей хате было совсем уж невмоготу, поэтому Алексейстарался наслаждаться стылым воздухом, пробирающей до костей сыростью иразминанием нижних конечностей в снежной кашице. Прочие же обитатели «Крестов»резвились как дети. В первый раз узрев шествующих на прогулку сограждан, Карташмалость прибалдел. И было отчего: соседи по СИЗО несли с собой тряпичные мячи,связки наполненных водой двухлитровых бутылей из-под минералки: типа гантели,даже боксерские перчатки мелькнули в толпе – ну чисто зэки из американскихфильмов торопятся размяться на свежем воздухе… А с другой стороны, чтоудивительного: в тюрьме особо заняться нечем, так почему бы мышцу сидельцам непокачать?..

Как это не странно, но идиотская с какой стороны непосмотреть игра в расследование, затеянная им и увлекшая всех четверых, далапервые результаты. Эдик связался со своим приятелем-опером и наплел, что емусрочно требуется помощь: покрутиться в отеле «Арарат», побеседовать сперсоналом, пошакалить вокруг – в общем, разнюхать, так ли уж верна версияследствия насчет убийства задержанным в состоянии аффекта. Может, вовсе и незадержанный укокошил голубков? В случае победы приятеля ждет новая звездочка…ну, а в случае неудачи – море халявной водки. Оперок и в самом деле оказалсяпарнишкой толковым, все эти дутые Дукалисы-Фуялисы отдыхают и не встают, ипериодически давал отчеты. Отчеты по телефону принимал Эдик и пересказывалуслышанное остальным. (Причем сам процесс приемки каждой телефонограммыпревратился для Алексея в какой-то унизительный и мерзкий ритуал… ладно, небудем сейчас не об этом.)

Короче, этот опер надыбал вот что.

Он побывал в той гостинице. Жизнь там, как выяснилось, идетсвоим чередом, из-за Карташа отелю не закрыли, другие постояльцы не съехали,глаза у персонала не красные от непросыхающих слез…

В общем, визит опера никого, понятное дело, не удивил. Болеетого, некоторые выражали легонькое удивление, что их не донимают подобнымивизитами по десять раз на дню. Словом, персонал выражал полную внутреннююготовность к беседам. И никому, ясное дело, в голову не пришло поинтересоватьсяиз какого отделения к ним пожаловали, уж не из того ли, которое не имеет красследованию ровным счетом никакого отношения… Опер поговорил с управляющим,взял адреса тех, кто работал в ту ночную смену, но кого на месте не оказалось,съездил, переговорил и с ними. В целом ничего особливого. Ни тебе паспортов,оброненных убегающим преступником, ни отпечатков вымазанных креозотом ботинок,ведущих до самой хазы. Персонала в гостинице по ночам немного, и никто из нихничего не видел и не слышал до начала переполоха. Кстати, никто их до Эдиковогоопера толком-то и не расспрашивал. Да и коридорную, что дежурила на этаже в туночь, тоже спрашивали только об имеющем непосредственное отношение к бурнымночным событиям. А оперок поспрашивал и о другом.

Коридорные дежурят на каждом этаже, их стол находится взакутке, из этого закутка коридор не просматривается – тем более, извилистый,тем более, ночью им делать, по сути, нечего, и они мирно кемарят на диванчиках.Не положено, кончено, престиж, репутация и все такое, но кто ж ночью сунетсяпроверять… Кемарила и коридорная на втором этаже. Сперва ее разбудил приездхмельной троицы, она выглянула, пронаблюдала, как вносят Карташа и вновьзадремала. Зато выстрелы ее разбудили окончательно и бесповоротно. То естьтеоретически некто легко мог незамеченным проникнуть в номер – как дотриумфального приезда, так и после. Особенно уверенно некто мог действовать,если был осведомлен о гостиничных порядках.

– Или если коридорная сама повязана, – мрачно добавил вэтом месте рассказа Дюйм.

– Или если так, – согласился Эдик. – В результате,как я сказал, опер переговорил со всеми, кто дежурил в ту ночь.

И не понравились ему из всей обоймы двое. Один, сразу быловидно, насквозь продажный тип, который за деньги готов бомбу подложить подсобственную задницу. А второй… второй не понравился еще больше. Слишком уж былвесел, непринужден и умеренно нагл – как развязный халдей в дорогом кабаке.Причем заметно, что ему хотелось обнаглеть по полной, но он удерживался.Немного права покачал – дескать, вызывайте повесткой, пишите протокол. Но виднобыло: права качает спектакля ради. Поэтому легко успокоился после обычных в такихслучаях увещеваний, что это, дескать, просто ни к чему не обязывающий разговор,что вы же хотите оказать всемерную помощь в установлении справедливости и такдалее. И все свои «не знаю, не слышал, не видел» дальше долдонил с игривымблеском в глазах… Короче, опер почувствовал в нем некое второе донце.

– Ни при чем человек, вот и все объяснение. Не все же должныдрожать при виде ментовских корок, – сказал Карташ.

– Да что ты говоришь! – хмыкнул Эдик. – А я и незнал! А я, можно подумать, деревянный по уши и думал, что всенепременно должныдрожать и обязательно, чтобы все… Сказал же: опер мой унюхал второе донце, и яему доверяю. Что такое ментовское чутье, в курсе? Тем более, и панику в халдееон тоже почувствовал, когда вопросики задавал. Хотя задавал со всей мягкостью,можно сказать, вопросиками по шерстке гладил, но нет-нет, да и проскочит эдакаяискорка. Как бы это словами-то объяснить, про чутье… Ну вот не станет человекни с того ни с сего паниковать, понимаешь? Страх, неуверенность, зажатостьперед ментом – это нормально, это в порядке вещей. Все ментов боятся. Но непаникуют же! Тем более какой-то сраный халдей…

– А по-моему, первый тип более подозрительный, –возразил гаишник Квадрат. – Тот, который всех готов продать за деньги.