Читать книгу - "Крылатая разведка - Сергей Зверев"

– Нашему давнему знакомству, – произнесла Дмитриева.

У меня отличная память на лица, но Любовь Николаевну я узнала не сразу. Лишь сейчас, вглядевшись в ее крупное, гладкое лицо, я вспомнила наше «знакомство». Правда, оно было совсем недавним. С немалым удивлением я узнала в старшем следователе Дмитриевой блондинку из гольф-клуба. Сейчас Любовь Николаевна была одета в строгую милицейскую форму и прическу имела строгую, что называется, уставную, блондинистые волосы были собраны в узел на затылке. Косметики минимум, форма подогнана вполне по фигуре – талия подчеркнута, ткань изящно облегала рубенсовские телеса, акцентируя внимание на достоинствах и по возможности скрывая недостатки.

– Удивлены? – спросила Дмитриева, по выражению моего лица поняв, что я в свою очередь узнала ее.

– Не очень, – ответила я.

– Кто вы? – Старший следователь тут же перешла к деловой части.

– Майор Назарова из Службы внешней разведки, – честно ответила я, глядя в ее серые проницательные глаза.

– У меня к вам очень много вопросов, но уверена, что ни на один из них вы мне не ответите, – произнесла Любовь Николаевна. – Сошлетесь на режим секретности и прочее. Но один вопрос я вам все же задам. И очень надеюсь на искренний ответ.

– Спрашивайте, – отозвалась я.

От всех этих непонятных событий, обрушившихся на меня, голова моя стала раскалываться. Пусть задает свой вопрос, на то она и следователь по особо важным.

– У вас серьезный конфликт с человеком по имени Павел Антонович, так? – спросила Дмитриева.

– С чего вы взяли? – переспросила я.

– Потому что вы держали его под дулом пистолета, – пояснила следователь. – Вот этого отрицать не надо!

Мне опять профессиональная двойка. С определенного момента нас вели «наружники», но на сей раз не «родные», а милицейские. Что ж, разведка у этой Дмитриевой поставлена неплохо. Но почему и зачем милицейские сыскари выслеживали нас?

– Вы держали под дулом пистолета высокопоставленного офицера спецслужб, – продолжила Дмитриева. – Ответьте, пожалуйста, на мой вопрос. У вас серьезный конфликт? – вторично спросила Любовь Николаевна.

– Спросите у него сами, – произнесла в ответ я.

– А я уже спросила. Он ответил, что мирно беседовал со своими коллегами. И очень возмущался «ментовскому беспределу».

За те три минуты, что я была одна в кабинете, Дмитриева успела побеседовать с Председателем. Решительная следачка, ничего не скажешь.

– Я не спрашиваю у вас сути конфликта, ответьте только «да» или «нет», – продолжала гнуть свою линию Любовь Николаевна.

– Да, – ответила наконец я.

– Что ж, на остальные вопросы вы вправе не отвечать, – спокойным голосом резюмировала следователь. – Мы сейчас отпустим вас… И Павла Антоновича тоже. В рапорте напишем, что произошло недоразумение. И расстанемся. Только сперва я отвечу на тот вопрос, который вы очень хотите задать!

Откровенность на откровенность?! Новый прием следственных действий?

– Вы ответите мне, что делали в гольф-клубе «Белая лошадь»? – пошла в открытую я.

– Да, – произнесла Дмитриева. – Так вот, я вела личное частное расследование, связанное с деятельностью известного вам Германа Вишняка и… не менее известного вам Павла Антоновича. В гольф-клубе оказалась случайно, меня интересовал Вишняк, точнее, тот человек, с которым он встречался…

– Если вы спросите, кто этот человек, я вам отвечу, – я позволила себе улыбнуться. – Ричард Лимм, коммерсант из Лондона.

– Не знаю, не уверена. Но в одном уверена на все сто. Ваш коллега, Павел Антонович, имеет совместный бизнес с международной наркомафией. Я это знаю, но уже который год не могу ничего с ним сделать. Такие вот дела, подруга.

Какая я этой Дмитриевой подруга? По несчастью, что ли?! Но с другой стороны… Выходит, не одна я знаю о преступной деятельности Председателя?! Милиция, как оказывается, не спит и не зевает. Только вот сделать ничего не может.

– Что вы от меня-то хотите, госпожа хорошая?

– Помощи. Если, конечно, Павел Антонович ваш враг.

Несмотря на свою блондинистую внешность, эта Люба оказалась редким профессионалом. Знает много, наверняка имеет информацию о Председателе и его круге общения. И при этом сама выбрала меня в союзницы! А что, две блондинки – это сила! Поверить этой Любе? Получается, что ее, как и меня, в угол загнали? В самом деле эта пухлощекая следачка готова бросить вызов Председателю, или тут давний затянувшийся конфликт между МВД (милицией) и спецслужбами? Внешность у Любы совсем не героическая, зато имя хорошее – Любовь. Но вот внешность… Женщина-следователь с замечательным именем Любовь имела маленькие глазки, которые можно было бы назвать еще умными и проницательными. Наука физиогномика учит не доверять женщинам с маленькими глазками. Мне всегда это казалось предрассудком, у меня самой глаза не слишком большие (но и не такие маленькие, как у этой милицейской дамы).

– Я, Любовь Николаевна, готова поверить вам… – начала я и осеклась.

Не добавлять же: «но меня смущают ваши маленькие глазки». Впрочем, маленькие яркие глазки лучше, чем пустые, бесцветные, никакие глаза, как у господина Председателя.

– Но меня смущает… – вслух продолжила я. – Каким образом вы сегодня вышли на меня? Знаете, что господин Председатель был у меня под стволом?

– На всякий случай мы держали под контролем один из конспиративных объектов, на котором часто бывал Павел Антонович. Наши «наружники» засекли ваше появление на объекте, сфотографировали и доложили мне. Я вас узнала по фотографии и решила познакомиться поближе. Дальше появился хороший повод – наружники зафиксировали, что вы сели в машину вместе с господином Председателем и в руках у вас пистолет. Я тут же приняла решение «освободить» Павла Антоновича и подключила к делу отряд быстрого реагирования. Приношу извинения за то, что с вами обошлись излишне жестко…

Удар по уху я ощущала до сих пор, вот ребра уже прошли. Ладно, извинения я принимаю молча. Надо же, менты умыли нас по полной программе. Мы, правда, на случай «наружки» особо не проверялись. Кроме Председателя, за нами следить было некому, а тот был с нами. Выходит, нашлось кому…

– Не считайте сотрудников МВД идиотами. Мы тоже умеем работать, – улыбнулась Люба, и глаза ее стали добрыми и мягкими.

– Я не считаю. Особенно сотрудниц, – отозвалась я.

– Вот и прекрасно! – кивнула Дмитриева. – Ну а теперь побеседуем с самим Павлом Антоновичем.

– Зачем?

– Не хочется его просто так отпускать. – Люба улыбнулась, показав ямочки на щеках. – Да вам и самой это будет интересно.

Мне и в самом деле интересно. Работа профессионала высокого уровня никогда не оставляла меня равнодушной. А в Любе чувствовалась именно такая основа.

– Мы с вами хоть и в разных ведомствах, но дело-то одно делаем…