Читать книгу - "Группа первая, резус положительный - Александр Звягинцев"

– Салям аллейкум! – приветствовал его Алан.

– Аллейкум ассалям! – с достоинством ответил старик.

– Скажи ему, что мы хотим взять его плот и хорошо заплатим за него, – попросил Сарматов Алана.

Тот перевел слова командира на фарси. Выслушав их, старик отрицательно покачал белой бородой.

– Вах! – воскликнул Алан. – Не отнимать же у него плот силой!

Между тем старик что-то крикнул выглянувшей из палатки молодой женщине и, повернувшись обратно к Сарматову, начал отрывисто что-то говорить.

Говорил он так быстро, что Алан еле успевал переводить:

– Глаза стариков далеко видят, сказал аксакал. Он видел, как мы изгнали из пещеры шайтана и как украли барана из его отары…

– Мы готовы заплатить за барана! – с готовностью отозвался Сарматов и, достав деньги, протянул их аксакалу.

Но старик отстранил его руку и снова начал что-то говорить на своем гортанном языке.

– От людей Абдулло он узнал, что урус-шурави убили много моджахедов и украли американского курбаши и что за головы шурави обещан большой бакшиш, – перевел Алан сбивчивую речь старика. – Абдулло, сын шакала, изгнанный из страны шурави, ищет их по всем ущельям, чтобы получить бакшиш… У него было два сына – радость его старости, но Абдулло убил их только за то, что Бабрак Кармаль послал их в страну шурави учиться на инженеров… Теперь старый Вахид живет с невесткой, женой убитого младшего сына…

Аксакал что-то крикнул выглянувшей из шатра женщине. Та, стыдливо прикрывая лицо платком, подошла к ним, и старик отдернул полу ее халата. Сарматов и Алан отшатнулись – на месте грудей у женщины бугрились огромные рваные шрамы.

– Абдулло отрезал у нее груди, чтобы она не могла материнским молоком кормить Вахиду внука! – перевел Алан гневную речь аксакала.

– Урус, – обратился старик к Сарматову. – Твои люди ходили в лагерь Абдулло, чтобы убить его… Шурави самолеты прислали… Враги Абдулло – друзья старого Вахида… Вахид поплывет на плоту вместе с шурави, потому что река коварна и лишь один Вахид может провести по ней плот.

– Спасибо, ага! – благодарно склонил перед стариком голову Сарматов.

– Зови, урус, большого батыра, оставшегося за камнями с американским курбаши, надо уплыть раньше, чем нагрянет Абдулло, – сказал старик, обращаясь к Сарматову, и, когда Алан закончил перевод, добавил: – Но старый Вахид предупреждает, что он в этой войне ни на чьей стороне, поэтому он выведет шурави из гор, подвластных Абдулло, но урус-баши должен поклясться именем всех пророков, что, когда река повернет на юг, он отпустит старого Вахида, потому что старый Вахид нужен еще невестке и своему внуку Али…

Алан перевел и эти слова старика.

– Именем господа моего Иисуса Христа клянусь в этом, Вахид-ага! – сказал Сарматов и широко, по-православному, перекрестился.

Аксакал удовлетворенно склонил обмотанную чалмой голову.

* * *

Ледник начинался сразу от черных отвесных базальтовых скал, упирающихся своими вершинами в бездонное азиатское небо. Отсвечивая на солнце металлом, он огибал отдельно стоящие утесы и талыми языками стекал в ущелье Шайтана. В глубоких трещинах, рассекающих ледник, клокотала студеная вода, питающая многочисленные ручьи, стремящиеся по проломам и расщелинам в долину, к реке, которая серебристой ниточкой, змейкой скользила дальше среди каменных нагромождений.

Замедлив шаг, капитан Савелов до боли в глазах вглядывался в сверкающие нестерпимым, слепящим блеском снежные вершины хребта и в неприступную с виду отвесную стену переходящих друг в друга скал. Одна за другой проходили перед ним длинные и контрастные на отполированной солнцем и ветром поверхности ледника тени идущих след в след бойцов. Тени горбились под грузом рюкзаков, подставляя дующему с перевала ледяному ветру плечи и затылки.

– Шире шаг! – громко скомандовал Савелов, переводя взгляд на восток, в сторону пакистанской границы. – Чувствую, вот-вот налетят шакалы…

– Гиблое это место! – вздохнул капитан Прохоров. – Здесь, коли навалятся, как клопов, передавят! Пойду-ка я вперед, в охранение, – добавил он, обращаясь к Савелову. – Не приведи бог в засаду попасть, на чистом льду и без вертушек – как траву, покосят!..

– Какое, к черту, охранение! – взорвался Савелов. – И так на километр все как на ладони видно!..

– Ну, вам виднее! – недовольно усмехнулся Прохоров. – Вы начальник – я дурак!..

Скользили на льду разбитые башмаки, все холоднее и пронзительнее становился дующий с перевала ветер, все тяжелее из-за разреженного воздуха было дышать. Все чаще спотыкались бойцы и шли дальше, стараясь поддерживать друг друга. Все ближе и ближе становилась уходящая в небо скалистая стена с белыми языками снега, виднеющимися в разломах и впадинах, и с нависающим над ледником снежным гребнем. Слева от скалистой стены светился первозданным снегом перевал.

– Командыр, давай зараз на сидловыну? – в воздухе нарисовал рукой замысловатый предполагаемый маршрут старший лейтенант Харченко. – Трохы бильше чухаты, але чоботы збэрэжэмо та пупок!..

– Если мы двинемся через перевал, то станем отличной мишенью! К тому же там нас запросто можно догнать на лошадях! – оборвал его Савелов и, показывая на отвесную скалу, добавил: – Здесь лучше корячиться… Налетят вертушки – хоть к камням прижаться можно.

– Тут для траверса место ни к черту! – показал Савелову на снежный гребень Морозов. – Нельзя под эту скалу соваться: если козырек сорвется – всем нам крышка!..

– Да, и на перевал нельзя, и для траверса место хуже некуда! – поддержал его Прохоров и, отведя взгляд от снежного гребня, вздохнул: – Другое место надо искать, мужики!..

– Пока мы будем искать, они там всех наших ребят замочат! – зло оборвал его Савелов, кивая вниз на еле видимое, затянутое белесой дымкой ущелье Шайтана.

– Ну, я же говорю: вы начальник – я дурак! – пожал плечами Прохоров и, взвалив на плечи рюкзак, медленно побрел в ту сторону, куда указал Савелов.

И снова скрипит под разбитыми башмаками ломающаяся ледяная корка. Солнце сияет во всю свою яростную силу, отражаясь от наста, ослепляет и высекает слезы из глаз идущих. Примерно через километр относительно ровная поверхность ледника начинает топорщиться многочисленными неровностями и дает крен вправо. Чтобы удержаться на скользком ледяном склоне и не скатиться вниз с многометровой высоты, бойцы примыкают к автоматам штык-ножи и, вонзая их в наст, как ледорубы, продолжают свое медленное и мучительное восхождение.

Внезапно из-за снежного гребня появились три черных десантных вертолета «Апач» с пакистанским полумесяцем на фюзеляжах.

– Воздух! – крикнул Савелов во всю силу легких, ловя ртом разреженный воздух. Вся группа голова к голове распласталась на склоне, ибо спрятаться было негде и шансов на то, что с воздуха их не заметят, не было никаких.

Вертолеты тем временем веером ушли к ущелью Шайтана. Восемь пар воспаленных от усталости глаз с тревогой глядели им вслед.