Читать книгу - "Отель «Ambassador» - Виктор Степанычев"

Чиновничья «Волга» была исправна, ухоженна, если не сказать – вылизана, и заправлена под завязку. Вел машину сам Веклемишев. Стоянов, в соответствии с рангом младшего по званию, поначалу сунулся было за руль, но Вадим охладил пыл капитана, усадив его на заднее сиденье. Он так и не увидел лица вырубленного Митяем водителя-охранника Миши Гуцериева, однако фотография в водительских правах свидетельствовала, что ее оригиналу годков явно за сорок, что и подтверждалось нижевыписанной датой рождения. Двадцативосьмилетний моложавый Димитр никак не подходил ни под эти цифры, ни под само фото. Правда, и сходство Веклемишева с Гуцериевым можно было назвать условным, но возраст его почти соответствовал хозяину прав, разница в годах была небольшой. Если еще и брови чуточку нахмурить, как на фото у Миши, да губы надуть, то, пожалуй, можно было сойти за гражданина Гуцериева при поверхностной проверке. «Отдельцев» учили, как уловить на фотографии в чужих документах присущие владельцу бумаг физиономические особенности и перенести их на свое лицо. Главное в этом деле было не переборщить – не перехмуриться, не передуть губы, не слишком вытаращить глаза…

А еще опыт подсказывал Веклемишеву, что сотрудники ДПС, как правило, редко фиксируют внимание на фотографии в правах и, соответственно, не проводят идентификацию личности водителя, предъявившего сей документ. В этом Вадим убедился на собственном опыте. Однажды ему пришлось транспортировать перебравшего «огненной воды» Доктора на его же машине. Их трижды на улицах ночной Москвы останавливали работники жезла и свистка. Веклемишеву было лень лезть в бумажник за своими документами, и он предъявлял сотруднику ДПС права Доктора и техпаспорт на машину, лежавшие за солнцезащитным козырьком. На трех постах повторялось одно и то же: милиционеры даже мельком не просматривали бумаги, их в большей степени интересовал крутой перегар, струившийся из открытого окна машины и грустная казачья песня про то, что «не для меня придет весна, не для меня Дон разольется…», которую старательно и душевно исполнял Доктор. Разобравшись, что водитель в отличие от пассажира совершенно трезв, работник ГИБДД с горьким вздохом отдавал ему документы и желал счастливого пути.

Эта история припомнилась Веклемишеву, когда они со Стояновым перед отъездом проверяли «Волгу» на наличие ненужных, а точнее – нежелательных предметов. Сгореть на стволе, который охранник мог прихватить в дальнюю дорогу, было бы обидно. Беглый осмотр показал, что ничего крамольного чиновник и его бодигард не транспортировали, зато в багажнике были обнаружены коробки с деликатесами и ящик кизлярского коньяка. Ничтоже сумняшеся, Вадим дал команду Димитру хорошенько глотнуть бодрящего напитка, чтобы тот мог в дальнейшем изображать из себя подвыпившего начальника. Приказ пришелся капитану по душе, и глоток вышел примерно на треть бутылки, так что Веклемишеву пришлось цыкнуть на присосавшегося к горлышку Димитра. Вот так и легенду расцветили, и путь-дорожку перед отъездом погладили.

Пошли на север, на Моздок, но через несколько километров на пустынном перекрестке свернули влево на узкую асфальтовую дорогу. А еще километров через десять-двенадцать «Волга» миновала плакат «Счастливого пути», извещающий, что путники покидают гостеприимную Осетию.

Проверка на первом же встретившемся на их маршруте КП ГАИ показала, что путешественники выбрали верную тактику. Чернявый сержант, как опытный охотничий пес, сделал стойку на коньячный запах, вылившийся на него из салона, и был искренне разочарован, определив, что водитель трезв как стеклышко и, соответственно, чист перед законом и людьми.

Отпускать, однако, «чужую» машину не из своего региона он не спешил. Потребовав страховой полис ОСАГО и талон техосмотра с лобового стекла, постовой стал более чем тщательно их изучать. При этом сержант был хмур и почему-то сокрушенно качал головой. Веклемишев понял, что без «отстежки» не обойтись, и стал прикидывать, какую сумму предложить ретивому работнику с большой дороги, чтобы не обидеть малым номиналом и не насторожить большим. В этом плане у Вадима опыта не имелось, да и местных расценок он не знал, поэтому боялся ошибиться. Выручил Стоянов. Опустив стекло дверки, он высунул голову из машины.

– Ай, уважаемый, что ты там нашел интересного в этих бумажках, – пьяным голосом с кавказским акцентом вопросил Димитр. – Там одни буквы! Командир, не порть себе глаза и нам праздник. Я в отпуске! А праздник – он для всех радость. Миша, открой багажник и угости нашего гостя чем бог послал.

– Упился начальничек! – пробурчал себе под нос Веклемишев. – Уже сутки коньяк хлещет без перерыва. В санаторий на воды едет печень лечить…

– Печень лечить – это хорошо! – бодро согласился сержант и повел взглядом на багажник «Волги». – Так что там с праздником для всех?

Вадим делано обреченно вздохнул и двинулся по направлению взгляда. Сержант деловито, можно сказать, по-хозяйски осмотрел чиновничьи припасы. Две бутылки коньяка и банка красной икры перекочевали под желтый нагрудник стража дороги в обмен на документы на машину и права.

– Счастливого пути! – ласково бросил через плечо сержант, направляясь с добычей к бетонной будке КП ГАИ.

– И вам того же, – пожелал ему Веклемишев, садясь в «Волгу». – По тому же месту и тем же… Эх, ничего себе! Капитан! Ты совсем оборзел? Без закуски почти бутылку коньяка выкушал!

– Это я для достоверности образа, Вадим Александрович, – радостно сообщил Стоянов. – И с устатку… А закусить – так шоколадка в кармане за креслом лежала. И вообще, ваше дело шоферское…

– Накажу, капитанюга! – бросил через плечо Вадим, вывертывая руль машины. – Как приедем в Москву, так и получишь по полной за хамство и самоустранение от служебных обязанностей. Золотая молодежь! Шоколадкой коньяк закусывает! Может, еще за лимончиком сгонять? По-шоферски…

– Да оно само собой как-то вышло, Вадим Александрович, – уже виновато сказал Стоянов. – Глотнул раз, другой, бутылка и вышла вся. Я минуток двадцать подремлю и буду в норме.

– Ладно, отдыхай, – хмуро скомандовал Веклемишев. – Надо будет, разбужу.

Вадим не слишком сердился на капитана. Стоянов работал последние четверо суток на грани физических и моральных сил, и коньяк давал возможность хоть как-то расслабиться. Веклемишев и без этого хотел предложить Димитру подремать в машине и восстановить силы. И неизвестно, что их ждало впереди и сколько этих самых сил и нервов придется потратить, пока они доберутся до Москвы.

Еще дважды «Волгу» останавливали на трассе, и спектакль с проверкой повторялся. Правда, Стоянов в нем участвовал уже не словом, а делом. Гуcтой коньячный перегар реалистично дополнял громкий храп «чиновника». Бурчание «шофера» на начальника, задержанную зарплату и натюрморт открытого багажника делали свое дело.

На исходе третьего часа Вадим со Стояновым добрались до окраины Пятигорска и, загнав «Волгу» во двор пятиэтажки, оставили ее на стоянке у дома, втиснув между красной «шестеркой» и стареньким серым «Опелем». Димитр занялся машиной, убирая с поверхностей салона и ручек дверей отпечатки их пальцев. Изъятые у чинуши и его водителя-охранника личные документы и бумаги на машину уложили в бардачок. Пользоваться ими становилось опасно ввиду того, что Бодоева и Гуцериева к этому времени «тамбовцы» должны были освободить, и очень скоро могла подняться правоохранительная суматоха, связанная с нападением на госчиновника.