Читать книгу - "Сокровище - Клайв Касслер"

– Спасибо, что нашли время прийти, – сказал он.

– Зачем вы меня вызвали? – высокомерно произнес Николс.

– Для опознания.

Николс почувствовал, как по спине побежала струйка холодного пота.

– Кто?

– Я бы хотел, чтобы именно вы мне это сказали.

– У меня слишком слабый желудок, чтобы смотреть на мертвые тела.

– Для того что вам предстоит увидеть, действительно придется взять себя в руки.

Николс пожал плечами:

– Хорошо. Давайте быстрее покончим с этим.

Герхарт открыл перед Николсом дверь и провел его по длинному коридору в комнату, стены и пол которой были выложены белой плиткой. Пол был сделан немного наклонным, со стоком в центре. Рядом находился стол из нержавеющей стали. Белая клеенка прикрывала некий продолговатый объект, возвышавшийся не больше чем на дюйм над поверхностью стола.

Николс непонимающе взглянул на Герхарта:

– Ну и что я должен опознать?

Не говоря ни слова, Герхарт сдернул со стола клеенку и отбросил ее в сторону. Она упала на пол бесформенным комком.

Николс непонимающе уставился на то, что лежало на столе. В первый момент он подумал, что видит бумажный контур человеческой фигуры. Когда же он понял, что находится перед ним, то едва успел наклониться к стоку, и его вывернуло наизнанку.

Герхарт поспешно вышел из комнаты и тут же вернулся со складным стулом и полотенцем.

Он усадил Николса на стул, протянул ему полотенце и участливо сказал:

– Возьмите это.

Почти две минуты Николс сидел, прижав полотенце к лицу и содрогаясь, от позывов к рвоте. В конце концов он пришел в себя, поднял глаза на Герхарта и потрясенно пробормотал:

– Боже милостивый, это же...

– Кожа, – закончил фразу Герхарт. – Содранная человеческая кожа.

Николс заставил себя посмотреть на то, что лежало на столе.

Это напоминало лопнувший воздушный шарик, – пожалуй, именно такое сравнение было наиболее точным. Вероятно, сначала был сделан разрез от затылка до щиколоток, а потом кожу содрали, как шкуру с животного. На груди был еще один длинный вертикальный надрез, который потом довольно неаккуратно зашили. Глаз не было, но вся кожа была в сохранности, даже на руках и на ногах.

– Не могли бы вы мне сказать, – мягко начал Герхарт, – кто, по-вашему, это может быть?

Николс сделал над собой усилие и внимательно посмотрел на то, что лежало на столе, но изуродованные черты лица ничего ему не говорили. Только волосы казались смутно знакомыми. Да, он не ошибся.

– Гай Ривас, – едва слышно прошептал он.

Герхарт ничего не сказал. Взяв Николса за руку, он вывел его в другую комнату, где была удобная мебель и пыхтела кофеварка. Он налил чашку кофе и протянул ее Николсу:

– Выпейте это, я вернусь через минуту.

Николс двигался как зомби, не в силах забыть кошмарное зрелище. Он попытался представить себе ужасную смерть Риваса, но благоразумно решил этого не делать.

Герхарт вернулся, держа в руке зловещую коробку.

– Это было доставлено с почтой. Кожа была аккуратно свернута и уложена. Сначала я решил, что все это дело рук маньяка, но, тщательно осмотрев посылку, обнаружил миниатюрный магнитофон, спрятанный под подкладкой.

– Вы прослушали запись?

– Да, но с тем же успехом мог этого не делать. Похоже на беседу между двумя мужчинами на совершенно незнакомом языке, – возможно, использовался какой-то код.

– Как вы проследили связь Риваса со мной?

– В кожу было завернуто удостоверение Риваса, из которого явствовало, что он правительственный чиновник. Кто бы ни убил его, негодяй хотел быть уверен, что мы установим его личность. Я отправился в офис Риваса и побеседовал с его секретаршей. Мне удалось узнать, что за два часа до отъезда в аэропорт он встречался с вами и президентом. После этого он улетел в неизвестном направлении. Мне показалось странным, что секретарша не знает, куда уехал ее босс, а значит, он был отправлен с какой-то особой миссией. Вот почему я обратился прежде всего к вам.

Николс пристально взглянул на Герхарта.

– Вы сказали, на пленке записана беседа?

Герхарт кивнул и отвел глаза.

– И еще крик Риваса, когда его убивали.

Николс зажмурился, пытаясь избавиться от страшного видения.

– Необходимо уведомить его ближайших родственников, – деловито сказал Герхарт. – У него была жена?

– И четверо детей.

– Вы хорошо его знали?

– Гай Ривас был отличным парнем, одним из немногих честных людей, с которыми мне приходилось сталкиваться после переезда в Вашингтон. Мы вместе работали над целым рядом дипломатических вопросов.

Лицо Герхарта утратило официальное выражение.

– Мне очень жаль.

Но Николс уже его не слышал. Его глаза стали холодными и жесткими. Кошмар больше не преследовал его. Он не чувствовал тошноты, ладони не были мокрыми от пота. Варварская жестокость, проявленная по отношению к хорошо знакомому ему человеку, вызвала волну негодования, захлестнувшую его целиком. Николс и не подозревал, что способен на столь сильные чувства.

Больше не было буквоеда-профессора, чья власть, была ограничена пределами университетской аудитории. Ему на смену пришел человек, близкий к президенту, член очень немногочисленной группы вашингтонских политиков, имеющих возможность влиять на события в самых разных частях земного шара.

Николс не знал, сможет ли он использовать средства, которые имелись теперь в его распоряжении, и будут ли его действия одобрены президентом. Так или иначе, он был намерен отомстить за страшную смерть Риваса. Топильцин должен умереть.