Читать книгу - "Формула смерти - Андрей Воронин"

Лишь проехав с километр, Сиверов рискнул включить фары. Преследователи или потеряли его в лесу, или же не рискнули пуститься в погоню.

До шоссе было недалеко.

Джип буквально вскарабкался на влажный откос, передние колеса зацепились за асфальт.

Глеб съехал на обочину и включил свет в салоне. Развернул найденное у убитого удостоверение:

«Порфиров Геннадий Петрович. Капитан ФСБ». На Глеба с фотографии смотрел моложавый, уверенный в себе мужчина с узкими, плотно сжатыми губами.

– Черт! – вырвалось у Сиверова. – Этого мне еще не хватало! Неужели пришлось убить своего? Именно пришлось, не я бы его, так он меня. Неужели Потапчук не в курсе, что кто-то кроме него занимается делом Смоленского?

С тяжелым сердцем он взял в руки мобильный телефон. Генерал ответил не сразу, наверняка спросонья долго искал в потемках мобильник.

– Слушаю.

– Это я, Федор Филиппович, кому же еще быть в такое время? Накладка вышла, я ничего не мог поделать. Срочно пришлите людей на двадцать первый километр старого Симферопольского шоссе. После путепровода над железной дорогой под откосом лежит «Хонда». Как минимум, два трупа: один в салоне, второй неподалеку от машины и еще, наверное, раненый между сиденьями. Еще один – оглушенный – в квартире Смоленского на Ленинградском проспекте. По-моему, это все люди из вашей конторы.

– Этого не может быть! – растерянно проговорил генерал Потапчук.

– В кармане убитого лежало удостоверение.

– Уезжай, Глеб, потом разберемся.

Сиверов выключил телефон, погасил свет в салоне и закурил. На душе было мерзко.

«Когда убиваешь, всегда страшно. Можно успокаивать себя тем, что защищал собственную жизнь, защищал жизнь других людей, утешаться тем, что убил мерзавца. Много раз я присваивал себе право лишать других жизни, но сегодня перешел запретную черту – убил своего, человека, который тоже выполнял долг, так, как его видел, как умел. Он жил, наверное, неплохо, – Сиверов разглядывал связку ключей Порфирова. – Ключи от служебного кабинета, от дачи, от двух машин. Где-то в Москве, – он посмотрел на подсвеченное сиянием большого города небо, – его ждут. Не знаю кто – жена, мать, брат, – и они не подозревают, что он мертв… Я совсем расклеился, – криво усмехнулся Глеб и отбросил ключи на сиденье. – Когда идет война, не бывает правых и виноватых, бывают лишь живые и мертвые. Ты жив, Глеб, и если так случилось, то это означает только одно – ты был прав».

Сигарета стала уже совсем короткой, Сиверов сделал последнюю затяжку и еле успел поймать в ладонь выпавший рубинчик огонька. Выбросил его за окно, и тот мгновенно потух на ветру.

«Сделанного не воротишь. Если садишься играть в азартную игру, будь готов к проигрышу. Только в таком случае есть шанс сорвать банк».

Глеб тронул машину с места и вскоре оказался на окраине Москвы.

Он уже подъезжал к дому, когда зазвонил телефон. На панели светился номер генерала Потапчука, никому другому Сиверов сейчас бы и не ответил.

– Слушаю вас, – устало, произнес он, заворачивая во двор.

– Ты сейчас где будешь?

– Еду домой, и, кстати сказать, не в лучшем расположении духа.

– Погоди, нам необходимо встретиться.

– Я понимаю, вы ждете объяснений. Но парням под откосом спешить уже некуда, я не могу перед ними извиниться. Сейчас я не в состоянии говорить о чем-либо, не в состоянии что-то анализировать. Давайте встретимся утром?

– Ты зря переживаешь. Время не ждет, Глеб, – чувствовалось, генерал волнуется, ему хочется что-то сказать, но он не доверяет телефону.

– Я буду ждать вас на стоянке перед въездом во двор, – почувствовал облегчение Сиверов.

– Идет, – в трубке раздались гудки. Страшная усталость свалилась на Глеба, как иногда случается со спортсменами перед самым финишем.

Задним ходом он вернулся на улицу и, объехав несколько кварталов, припарковался на стоянке. В соседних машинах мирно мигали лампочки сигнализации. Сиверов отодвинул сиденье, откинулся на спинку и прикрыл глаза. Когда выдавались короткие периоды ожидания, он умело использовал их для отдыха. Закрыл глаза и погрузился в полудрему.

«Обычно после неудачи человек устает от бесплодных попыток дать ответ на вопрос: почему так случилось? Мог ли я предотвратить неизбежное? Но на то оно и неизбежное, что его нельзя предотвратить. Есть в жизни моменты, к которым нельзя вернуться, есть необратимые поступки. Убийство из их ряда».

Редкие машины проносились по ночной улице. Глеб приоткрыл глаза: освещенная витрина магазина верхней одежды, ряд манекенов, застывших в картинных позах. По торговому залу преспокойно расхаживала средних размеров серая крыса, за ней волочился омерзительный розовый чешуйчатый хвост.

– Жизнь продолжается, – усмехнулся Глеб. – Нам еще долго будет казаться, что, сделав в своих квартирах евроремонты, развесив в городе рекламу, пересев на западные машины, мы стали другими. Нет, сущность наша спрятана куда глубже. В душе у каждого из нас живет одна или несколько таких крыс, которым все равно, где ползать – по итальянской керамической плитке или по заплеванному бетонному полу.

По улице пронеслась, не сбавляя скорости, «Волга» генерала Потапчука. От глаз Сиверова не укрылось, что колеса в грязи.

"Значит, съезжал с откоса. Сам ходил у изувеченной «Хонды»?

«Волга» завернула за угол. Глеб привел сиденье в нормальное положение, и, когда Федор Филиппович вышел из дворов, его уже встретила гостеприимно приоткрытая дверца джипа.

– Закурить есть? – первое, что спросил генерал.

Глеб сначала по привычке хотел отказать, но вид у Потапчука был настолько растерянный, что без лишних слов Сиверов протянул начатую пачку. Зажигалка плясала в руках генерала, язычок не сразу попал на кончик сигареты. Лишь сделав три затяжки, Потапчук широко открытыми глазами посмотрел на Сиверова.

– Ты уверен, что тебе ничего не померещилось?

Глеб молча выщелкнул обойму из своего пистолета, в ней оставалось всего два патрона.

– Ты уверен, что ничего не напутал? – настаивал генерал.

– Стрелять по воронам и воробьям – не в моих привычках. К тому же ночью они не летают. Или я, Федор Филиппович, похож на сумасшедшего?

– Сегодня – да. Как я понял, ты распереживался насчет того, что убил наших людей? Так могу тебя успокоить: ты сегодня ночью вообще никого не убил.

– Я не мальчик, чтобы меня разыгрывать.

– Я тоже, – вспылил Потапчук. – Ты поднимаешь меня среди ночи, я срываю с дела дежурное подразделение и лечу на Симферопольское шоссе во главе вооруженной до зубов команды, с которой можно с ходу взять средних размеров город, а там выгляжу полным идиотом. Ни машины, ни трупов – ничего!

– Вы, наверное, не там искали. Генерал криво усмехнулся: