Читать книгу - "Легионер - Сергей Зверев"

— Накрывай на стол! — Албанский боевик малоприятного вида расстегнул ремень, на котором висело снаряжение, и бросил на лавку рядом с собой. — Слышишь, старик, мы голодны!

— Лучше пускай это сделает его внучка, — ухмыльнулся щербатым ртом второй. — И как это ты, дед, держишь такую красотку здесь, вдалеке от людей?

— А может, это не внучка? — заржал первый боевик. — Может, ты здесь целый гарем таких вот гурий держишь?

— Внучка это моя, — хмуро ответил Мирел.

На лице его было написано, что если бы он был моложе лет на тридцать, то разговаривал бы с этими отморозками по-другому.

Эти двое чувствовали себя совсем как дома. Дома, правда, у одного из них никогда и не было, но вел бы он себя там именно так. Почему-то боевики считали, что их пребывание на ферме является главным событием для всех тех, кто ее населяет.

На Казима Хайдари они работали не так уж давно, года три, но за это время уже успели «забуреть». Работа была хорошая, особенно по сравнению с тем, чем им приходилось заниматься раньше.

Первый из боевиков, Азем Хиди, с раннего детства только и знал, что работать. Пасти баранов на горных склонах — это было его основным занятием лет этак с пяти. Бедная многодетная семья, ежедневные порки отца, голодное детство и недостаток витаминов… Рано повзрослев, он также рано осознал, что такая жизнь не для него. Однако выбора особого не было, и возможно, что всю жизнь ему пришлось бы загибаться на крестьянской работе, если бы не война. Югославские события круто изменили жизнь Азема. Воевать ему понравилось. Зачем гнуть спину от зари до зари, если можно все взять самому?

Напоминавший хорька Азем был оставлен с товарищем на ферме и хотел отдохнуть как следует. Небольшого роста, с лицом, густо заросшим черными курчавыми волосами, он мало у кого вызывал симпатию. Впрочем, она ему была и не нужна.

— Ладно, дед, верю, — ухмыльнулся щербатый Кажтаз Тафай. — Меня твои шашни не интересуют. Ты лучше пошевелись со жратвой, а то так и ноги недолго протянуть. А я этого делать не собираюсь.

Ледина подала закуски.

— Все самое лучшее! — стукнул кулаком по столу Азем. — Мы тебе не животные на твоей ферме. Ты что, хочешь, чтобы я сам прошелся по твоим закромам? Так тебе это не понравится.

— Принеси, — распорядился старик.

— И вино неси! — продолжал боевик. — Нам после трудов праведных отдохнуть надо.

Азем расстегнул рубашку и откинулся к стене. Девушка тем временем принесла шипящую сковороду.

— Ну вот, другое дело, — удовлетворенно сказал Кажтаз. — Только вот радости на твоем лице я что-то не вижу. Вы что, не рады нам, а?

— Да, особой радости у них нет, — издевательски говорил его товарищ. — Эх, не понимают они, что мы же их защищаем, кровь свою проливаем, жизни не жалеем за них же.

Жизни боевики и вправду не жалели, но только не своей, а чужой. Во время войны ценность этой самой жизни падает до предела, и иногда остается только удивляться, как сопляки, еще вчера ходившие в школу, мочат людей без всякой жалости налево и направо.

Зазвенели стаканы.

— Попробуем, что за вино вы нам подсунули! — произнес Азем, разглядывая напиток на свет. — Но предупреждаю, если налили нам какой-то бурды, то горько пожалеете.

— Хоть Казим и сказал вас не трогать, но ведь всегда можно сослаться на то, что вдруг случилось со скрытыми врагами! — поддержал его Кажтаз.

— Ну, за то, чтобы война принесла нам самое хорошее! — прозвучал тост.