Читать книгу - "Хоть весь мир против нас - Сергей Зверев"

Некогда цветущий город Набжибхан лежал в руинах. Даже густое покрывало ночи не могло скрыть разорение, обрушившееся с небес на один из алмазов Востока.

Виктор медленно вел мотоцикл по пустынным улицам города, оглядывая окрестности через электронный объектив прибора ночного видения. На его плечах лежали руки Мадлен, женщина крепко держалась за диверсанта, будто боялась выпасть.

Вчера они только поздно ночью определились с дальнейшими действиями, а вскоре забрезжил рассвет. Пытаться что-либо предпринимать белым днем было равносильно самоубийству, вот и решили дожидаться следующей ночи. Едва только стемнело, по-быстрому перекусили.

— Ну, все, поеду поищу транспорт повместительней, — сообщил Савченко, утолив голод.

— Я с тобой. — Ульяна протянула руку к автомату.

— Ты остаешься здесь, — отрезал офицер, застегивая разгрузочный жилет. Видя в глазах девушки недоумение, пояснил: — Нельзя оставлять гражданских без прикрытия.

— А одному в городе, захваченном мятежниками, можно? — парировала девушка. — Ты даже расположения улиц не знаешь.

— А мне и не надо знать: французские товарищи любезно снабдили автонавигатором…

Брат с сестрой Партер, не зная русского языка и не понимая, о чем на повышенных тонах разговаривают их спасители, лишь недоуменно переглядывались. Наконец Мадлен не выдержала:

— Что происходит? — спросила девушка по-английски.

Пришлось перейти на язык великого Уильяма Шекспира и объяснить ситуацию.

Выслушав все доводы, англичанка поддержала Ульяну.

— Одному ехать нельзя. — Арчибальд в поддержку сестры положил свою ладонь на ее руку и измученно улыбнулся Виктору.

— Я поеду с тобой, — после короткой паузы добавила Мадлен и, видя недоумение на лицах собравшихся, пояснила свою мысль: — Город знаю хорошо, за то время, что провела в Магрибистане, выучила местные обычаи, язык.

— Что, и стрелять умеешь? — насмешливо спросила Ульяна.

— В кино видела, — честно призналась женщина, увидев, что русские заулыбались, запальчиво добавила: — В крайнем случае голосом предупрежу об опасности.

Ульяна спрятала улыбку и посмотрела на Савченко.

— А ведь интуристка права, за тылом нужно присматривать.

— Здесь мы все интуристы, — буркнул тот, а про себя отметил, что как ни крути, а бабы правы. Лезть придется в самое пекло, действительно, спину должен кто-то прикрывать.

Виктор со вздохом посмотрел на женщин. Конечно, телохранительница была предпочтительней. Президентскую охрану натаскивают не хуже армейского спецназа. Но оставлять без защиты раненого — это ведь себе потом дороже.

— Ладно, — махнул рукой, — беру интуристку.

Мадлен поверх спортивного костюма, в котором перемещалась по госпиталю, набросила камуфляжную куртку Ульяны, а лицо и голову закрыла розово-белой «арафаткой» на манер берберских кочевников. Так что, если особо не приглядываться, за мужчину издалека сойдет.

Тем временем Савченко пристроил свой автомат на руле «Хонды», проверил, как стрелять из подствольника в случае необходимости. Получилось довольно неплохо. Передал подошедшей Ульяне несколько запасных магазинов и пару ручных гранат, так, на всякий пожарный.

Когда к выезду все было готово, Виктор завел двигатель, Мадлен села позади, обхватив его за талию.

— Помни, враг не дремлет, — на прощание сказал он наставительно Ульяне. Девушка неожиданно смутилась и тихо произнесла:

— Не рискуйте и возвращайтесь побыстрее.

Выкатив на улицу, диверсант свернул в сторону госпиталя: беглецы рассчитывали там найти машину «Скорой помощи». Но лечебное заведение встретило их кладбищенской тишиной и черными провалами выбитых окон. Территория центрального госпиталя походила на декорации к фильму ужасов или фильма-катастрофы — сполохи дальних взрывов высвечивали обгоревшие руины, груды камней.

Укрыв мотоцикл в тени повалившегося рекламного щита, Савченко дослал патрон в патронник «кольта» и протянул пистолет своей напарнице.

— Если что, жми на спусковой крючок. Оружие лучше держать двумя руками.

Но самое страшное ожидало диверсанта за оградой. Всюду лежали трупы. Убитые больные, раненые, персонал госпиталя замерли в тех позах, в которых их застала смерть. От долгого пребывания на солнце тела распухли и источали приторно-сладковатый запах мертвечины, смешавшийся с горьким привкусом горелой резины и пластика. Как отметил диверсант, большинство были убиты из огнестрельного оружия, но попадались и разделанные ножами. Оглядываясь по сторонам, Виктор похвалил себя, что не взял в это чистилище женщину. Ему, матерому диверсанту, и то стало не по себе от увиденного, а ей…

Если у войны не женское лицо, то у гражданской вой ны и вовсе морда вурдалака.

— Ну, что там? — едва завидев Виктора, нетерпеливо спросила англичанка.

— Ничего, — покачал головой офицер, — пусто, голо, как Мамай прошел.

— Что? Кто прошел?

— Да ничего там нет, нужно ехать в центр.

Они почти одновременно посмотрели в сторону, где в зареве неугасающих пожаров то и дело в небо устремлялись пунктиры трассирующих пуль. Кровавый пир победителей длился уже несколько суток, и, по всей видимости, до его завершения было далеко.

Глядя на «салют» мятежников, Савченко понял: они, несмотря на маскировку, запросто смогут попасть под раздачу. И сразу в мозгу промелькнула фраза из военного фильма: «Осторожность — мать храбрости».

Он перевел взгляд на спутницу и предложил:

— Может, вместо того чтобы дергать тигра за хвост, поищем транспорт где-то на рабочих окраинах?