Читать книгу - "Секретный бункер - Александр Тамоников"

Путь к отступлению им отрезали, едва группа мотоциклистов въехала во двор. Вырваться из западни они уже не могли. А поступить умно – то есть растянуться по дороге – посчитали ненужным. Отряд уничтожили полностью, двор был заполнен мертвыми телами. Многие не успели даже спрыгнуть с мотоциклов, другие успели и даже открыли огонь, но это уже не имело значения. «Элитных» солдат расстреляли в упор, кинжальным огнем, без всякой жалости и сострадания. Из люлек свешивались безжизненные тела пулеметчиков с раскроенными черепами и окровавленными лицами. Раненых и пленных не было.

У здания переминались автоматчики, закончившие работу, с интересом поглядывали на подходящих оперативников.

– Во психанули… – Вобликов присвистнул. – Слышь, Корнеич, вы чего это тут натворили? А вдруг они наши? А вы, поди, и не спросили! Всякое может быть!

– Да черта с два они наши, – проворчал немолодой старшина, отделяясь от группы курильщиков. – Мы им крикнули, как приличные, мол, так и так, бросайте оружие, вы окружены, сопротивление бесполезно. Так они даже дослушивать не стали, старший проорал что-то на немецком, пару раз успели стрельнуть – вон, стекло разбили, негодники… Ни в кого не попали, и то хорошо. Ну, мы и показали им кузькину мать. Сами виноваты, это стекло, между прочим, теперь наше казенное имущество…

– Ох, Корнеич, Корнеич, – покачал головой Ракитин. – Вот прикажи мужику богу молиться – он и лоб расшибет. Могли бы оставить хоть одного.

– На разведение, что ли, товарищ майор? – обиженно проворчал старшина. – Сами сказали: вражеский десант должен быть уничтожен. Они ж фанатики, как их живыми брать? Озлобленные, бросаются, как психи, на все живое. Вы поковыряйтесь там, может, и найдете раненого, глядишь, и скажет что доброе. Только сомневаюсь, мы их от души свинцом угостили.

Автоматчики сдавленно посмеивались.

– Не беда, товарищ майор, – буркнул Денис Корзун. – Поубивали – и крест на них. Зачем нам эти «языки»? У фрицев агония, мы эту тему скоро закроем. Незачем бойцами рисковать. Перебежчик-то не обманул, верно? Всю правду сказал, чуть не до минуты прибытия. Молодец, значит, не засланный.

– Согласен, – кивнул Андрей. – С этим господином мы еще поработаем, фигура любопытная. Эй, Корнеич, что стоишь, глазами моргаешь с чувством выполненного долга? Убирать кто будет? Для красоты оставим? Сами намусорили – сами и убирайте. Распорядись, чтобы местные пару телег подогнали да увезли куда подальше. Оружие соберите, целые мотоциклы отдельно поставьте – они же наши, советские, найдем им применение.

Командир диверсионной группы «старший лейтенант Суслов» успел выхватить из кобуры «ТТ», но дальше этого дело не пошло. Он лежал у чахлой клумбы, руки по швам, злобно таращился в небо. «Думаете, выиграли войну? – отражалось в мертвых глазах. – Ничего, мы еще вернемся». Как бы не так, господин хороший – не возвращаются с того света.

Ракитин опустился на корточки, расстегнул нагрудный карман, стараясь не испачкаться в крови. Все по уму – офицерская, продуктовая, вещевая книжки со всеми положенными подписями и печатями. Но увы… Как говорили раньше: со всеми признаками изготовления в Абвере. Возможности уже не те: плохое оборудование, нехватка информационного обеспечения. Печати смазанные, подписи неразборчивые. А 22-й мотоциклетный полк действует в составе 2-го Белорусского фронта, это вообще не здесь.

Ощущалась досада – ведь у этих бесов могло все выгореть, не получи СМЕРШ донесение от перебежчика. Два десятка эсэсовских громил, которым нечего терять, подкатили бы к штабу, прошли огнем и мечом, уничтожив армейское руководство и парализовав деятельность целой армии. На итог войны никак не повлияет, но сумятицу бы внесли, фашисты сгруппировали бы силы, подтянули резервы и добились успеха на одном из участков фронта…

Одной из задач военной контрразведки было обеспечение безопасности высшего военного руководства. Лишь однажды СМЕРШ не справился с задачей: год назад не уследил за генерал-лейтенантом Ватутиным, попавшим в бандеровскую западню…

До прибытия транспорта убитых вытаскивали со двора, убирали с глаз долой. Волочился по земле раскроенный затылок плечистого пулеметчика, оставляя кровавую дорожку. Не вынес удовольствия молодой красноармеец – согнулся пополам, плеснул рвотой. «Не могу, братцы, столько мертвяков…» – «Соловьев, так это же немцы, – втолковывал бойцу старшина Корнеич. – Трупы врагов. Вот скажи, Соловьев, почему тебя от них тошнит?» – «Так они же в нашем, товарищ старшина, – оправдывался боец, – и рожи, как у наших. Как их вообще отличить?» – «А тебе и не надо их отличать, Соловьев, – смеялись красноармейцы, – сказано «огонь», значит, огонь. А отличают пусть особые органы – они на этом собаку съели».

– Смирно! – взметнулся к крышам трепетный юношеский глас. Все застыли. Из-за угла показалась группа военных. Первым спешил темноволосый мужчина средних лет с открытым насмешливым лицом и с погонами генерал-полковника. Развевались полы расстегнутой шинели. За ним еле поспевала свита – с десяток генералов и полковников. Автоматчики из личной охраны забежали вперед, стали бдительно озираться.

Зрелище, представшее перед командующим 8-й гвардейской армией, его немного шокировало. Генерал остановился, сделал серьезное лицо. Во двор въехала санитарная машина, брошенная немцами при отступлении – все, что смогли найти. Красный крест на борту нелепо соседствовал со свастикой.

– Кто-нибудь может объяснить, что здесь происходит? – с недовольством спросил генерал.

Андрей перехватил выразительный взгляд стоящего за спиной Чуйкова седоватого мужчины, начальника Управления СМЕРШа 8-й армии полковника Старыгина, машинально одернул фуфайку под ремнем, подошел строевым шагом, сжимая ремень висящего на плече автомата.

– Виноваты, товарищ генерал-полковник, не успели прибраться… – пристальный взгляд командующего смерил его, в горле стало сухо. – Майор Ракитин, начальник 3-го оперативного отдела Управления контрразведки 8-й гвардейской армии. Проводится операция по обезвреживанию немецких диверсантов, засланных в наш тыл с целью уничтожения командования армии. Вернее, проводилась… операция. Диверсанты уничтожены, вашему штабу больше ничего не угрожает.

– То есть мы можем возвращаться в помещения и приступать к выполнению своих обязанностей, майор? – в глазах командующего заблестел ироничный огонек.

– Так точно, товарищ генерал-полковник. Просим прощения за шум.

– Да неужели? – Генерал-полковник оторвал взгляд от майора, стал осматриваться. Санитарная машина с немецкими крестами встала посреди двора, не доехав до места. Водитель в кабине усердно делал вид, что находится в другом измерении. Автоматчики, не дождавшись команды «вольно», стали шевелиться, вопросительно поглядывали на старшину.

– Ну, вы и натворили, майор… – вздохнул Чуйков, и было непонятно, одобряет он случившееся или порицает. – Как дети малые, игру затеяли… В детстве не наигрались?

– В детстве не до игр было, товарищ генерал-полковник. – Ракитин снова вытянулся. С трудом удавалось сохранять каменное лицо. Офицеры свиты прятали улыбки. Настороженно поглядывал полковник Старыгин – все могло закончиться весьма нерадужно. Неисповедимо настроение большого начальства. Он предлагал Ракитину ликвидировать группу диверсантов на подъезде к городу! Но майор уперся, убедил, что надо усыпить их бдительность, позволить подобраться к объекту, сделать так, чтобы они оказались в замкнутом пространстве, на пороге штаба…