Читать книгу - "Фронтовик не промахнется! Жаркое лето пятьдесят третьего - Юрий Корчевский"

Опера возбуждённо переговаривались. Старший из них сказал Андрею:

– Шевеление в воровском мире второй день, понять не можем, какой повод. Думали – воровская сходка намечается. А они исчезнувшего Бугая ищут. Погоняло у него такое было. Обыск на квартире у него делать надо. Дело у тебя в производстве?

– У меня.

– Пиши запрос к прокурору, надо ордер на обыск. Как получишь, телефонируй нам, обязательно подошлём кого-то. Там много занятного может быть. При условии, что воры там не побывали.

В общем, часа полтора на разговоры ушло. Из МУРа Андрей созвонился с Терентьевым, договорился о встрече, адрес ему бывший опер дал.

Пенсионер вовсе не был древней развалиной, каким представлял его Андрей. Довольно подвижный сухопарый пожилой человек.

– Мне Феклистов звонил, о вашем визите предупредил. Проходите, садитесь. С чем пришли?

– Дело веду об убийстве Бугаева Владимира Алексеевича.

– Бугая убили?! Это новость. Не знал. Когда и как?

Андрей рассказал.

– Он в Сокольниках жил. Записывай адрес. От активных дел отошёл, всё же туберкулёз, одышка. Но в воровском мире вес имел, потому общаком заведовать поставили. Жесток, хитёр, изворотлив. Два дела на него я вёл, а третий раз ленинградцы. Ни разу своих подельников не сдал, в авторитете. А деньги нашли?

– Обыска на квартире ещё не делали, к прокурору за санкцией на обыск ещё пойду.

– Пустой номер. Для справки в дело обыщи. Поинтересуйся любовницей. В Измайлове проживала. Сейчас адресок подскажу.

Бывший опер порылся в бумагах, записал на листке.

– Вот. Верещагина Клавдия Владимировна, раньше мамкой была, бордель содержала. Сомневаюсь, что Бугай деньги ей доверил. Бабам воры не верят никогда. Но они знакомы тесно лет двадцать.

Андрей поблагодарил опера, собрался уходить.

– Может, чайку? Небось не обедал ещё? Или чего покрепче?

– Не обедал, это правда. С удовольствием ещё бы побеседовал, но времени нет, в прокуратуру надо, за санкцией.

Андрей на перекладных добрался до райотдела, запрос на проведение обыска в квартире убитого на машинке отстучал. Вместе с уголовным делом в прокуратуру отправился. Санкцию всё-таки дали. Для прокуратуры новость об убийстве Бугаева тоже произвела впечатление. Андрей дело в райотдел отвёз, в сейфе запер. Время позднее, обыск завтра проведёт. Для этого понятые нужны, да и устал он сегодня. Направился домой. На улицах уже стемнело, фонари зажгли.

За дверную ручку своего подъезда взялся, почувствовал – человек сзади. Обернулся резко. Мужчина лет тридцати, одет неплохо. Английского сукна костюм, шляпа, рубашка белая, штиблеты блестят. Ему только для законченности образа галстука не хватало. Улыбается, но глаза жёсткие, какие у сидельцев бывают. Андрей непроизвольно за карман с пистолетом схватился.

Незнакомец картинно руки поднял.

– Можете обыскать, ничего не найдёте. Если не ошибаюсь, вы Фролов?

– Не ошибаетесь.

– С вами хочет поговорить человек.

– У меня есть кабинет, прошу туда.

– Конфиденциально. Никто вас вместе видеть не должен.

Андрей пошутил:

– Тогда вас должны убрать, вы тоже свидетель.

У незнакомца желваки на скулах заиграли, но сдержался.

– Я вас провожу, это рядом.

Андрею интересно стало. Незнакомец из уголовного мира. Кто с ним встретиться тайно хочет? Мужчина не обманул. Буквально в десяти шагах от подъезда стоял чёрный «ЗИМ». Незнакомец дверцу предупредительно распахнул. Андрей внутрь заглянул. На заднем сиденье мужчина, в темноте лица не видно. За рулём водитель. Мужчина сразу сказал:

– Выйди.

Водитель вышел.

– Андрей Михайлович, прошу присесть. Разговор обоюдополезный.

Андрей уселся. Незнакомец за его спиной дверцу захлопнул.

– Вы ведёте дело об убийстве Бугаева?

– Предположим. А вы кто?

А в голове сразу мелькнуло, что говорил он о деле операм из МУРа, Терентьеву, ещё знал эксперт-криминалист и Феклистов. Кто-то информацию слил.

– Фамилию свою за давностью лет я и сам забыл, а погонялом представляться серьёзному человеку неуместно.

Так, перед ним явно вор в законе. Не смотрящий ли за Москвой? И вор вдруг сказал:

– Вы правильно подумали. У нас, как вы знаете, беда. Убит Бугаев. Мы только сегодня узнали. Нет два дня, но, может быть, человеку плохо, в больницу угодил.

– Резонно.

– Андрей Михайлович, не Стрелком же мне вас называть, мне от вас надо самую малость.

– Купить хотите?

– Ну что вы, я знаю, к кому шёл. Вы не из продажных, идейный. Больше скажу. У нас к вам претензий нет. Если применяли оружие, то обоснованно. Беспредельщиков и у нас не любят. Зряшных дел не заводили, подстав не делали.

– Не ожидал услышать от блатного мира. Так в чём вопрос?

– Как найдёте убийц, сообщите сначала нам, а через час своему начальству.

– Сами расправиться желаете?

– Ну вот, вы прекрасно сами всё знаете. А если ещё и деньги общаковские найдёте…

– Я в уголовном розыске служу и расследую убийство. Ваши деньги меня не волнуют.

– Может быть – случайно. Я не хотел обидеть.

Андрей посидел, подумал. Убийцу или убийц он всё равно искать будет. Если удастся найти, советский суд им много не отвесит. Так уж лучше браткам сообщить. Двумя нелюдями меньше станет. Уголовники не оставят их в живых, это к бабке не ходи.

– Хорошо, согласен.

– Вы разумный человек. Вот номер телефона. Круглосуточно там будет дежурить мой человек, он у двери машины стоит.

Андрей взял листок. Конечно, согласие его было против моральных устоев. С мелкой шантрапой он сотрудничал, использовал их в качестве осведомителей. Но чтобы с авторитетами воровской среды – никогда помыслить не мог. Не зря говорят – никогда не говори «никогда». Он взялся за ручку дверцы.

– До свидания, Андрей Михайлович, удачи!

– Лучше прощайте.

Человек снаружи распахнул дверцу.

Андрей прошёл к подъезду. «ЗИМ» почти неслышно тронулся. Странно получается, прозвище его знают, адрес. Ну, это объяснимо, а откуда пронюхали, что он расследует дело?

Утром, после планёрки, когда все разошлись, доложил Феклистову. В доказательство бумажку с телефоном показал, хотя Николай Иванович и без этого ему верил. Когда вместе под бандитскими пулями рисковали, это самая лучшая проверка на вшивость.

– Номер выучи наизусть, а бумажку сожги, улика.

– Стало быть, ты не исключаешь, что я уголовников на убийц наведу.