Читать книгу - "Боевая стая - Сергей Самаров"

Капитан вспомнил, что так и не успел дописать последнее письмо родителям погибшего солдата, и пообещал себе, что сделает это, как только вернется в свою канцелярию, и сразу же все три письма отправит. Официальное сообщение родители, наверное, уже получили из военкомата. Телефонная связь всегда быстрее, чем почтовое сообщение. Отправит, а сказать что-то толком о причине гибели солдат не сможет. Сам еще ничего не знает.

Догнав солдатскую цепь, Шереметев снял с плеча ремень автомата и сразу укоротил его. Постоянно держать автомат на укороченном ремне неудобно, особенно в транспорте. Другое дело – в боевой обстановке. Солдаты все несли оружие на укороченном ремне, так, чтобы автомат находился не на уровне живота, а на уровне груди, и приклад постоянно упирался в плечо – у правшей в правое, у левшей в левое[14]. Длина ремня при этом определялась линией от верхней точки плеча до кронштейна-крепления. В таком положении нет необходимости вскидывать оружие для стрельбы, оно всегда наготове. Изначально такое ношение оружия в боевой обстановке применялось при работе «вытеснением»[15], позже стало использоваться и в других условиях.

Как Григорий Владимирович и предполагал, стрельба велась по кустам, которые вызывали только лишь сомнения, а вовсе не обязательное опасение. Причем она была такой плотной, что создавалось впечатление, будто солдатам нравится «косить» пулями кусты и молодые деревья. Наверное, им и в самом деле это нравилось, и даже в чем-то походило на игру, но внимательности при этом никто не терял. Это стало понятно, когда три солдата остановились, обменялись несколькими фразами, обернулись и позвали Шереметева:

– Товарищ капитан…

Григорий Владимирович быстро подошел к ним.

В этом месте была сырая глинистая земля, на которой отчетливо отпечатались чьи-то следы и два окурка рядом. Окурки были одинаковые, как проверил один из солдат.

– Кто-то долго на этом месте стоял, – сделал вывод молодой солдат. – Успел две сигареты выкурить. Даже если одну за другой смолить, все равно займет не менее десяти минут.

– Не обязательно, – возразил капитан. – Один стоял здесь, второй стоял там, – показал он на каменистый участок почвы рядом, где следов разобрать было невозможно. – Каждый по сигарете выкурил. Поговорили и дальше двинулись. Может быть, курить начали раньше. Один остановился, подождал другого, тот подошел, и сигареты выбросили одновременно. И вообще, я бы по следу сказал, что кто-то здесь вчера или позавчера был. Дождей не было, следы не размыло, поэтому и вид свежий.

Командиру роты никто не возразил, и все двинулись дальше. Теперь уже Шереметев занял место в середине цепи и дважды первым начинал стрелять по подозрительным кустам. Может быть, солдаты при нем просто стеснялись проявлять инициативу, как проявляли ее, когда Григорий Владимирович держался сзади, и не стреляли первыми, но его очереди поддержали дружно.

Одновременно точно такие же очереди раздались и слева. Расстреливал кусты и центральный взвод, и взвод левого фланга. Но сообщений никто не передавал, значит, и там никого встретить не удалось. И только когда начали сгущаться сумерки, а правофланговый взвод вместе с капитаном уже приближался к опушке леса, на связь вышел лейтенант Лукашенков, командир левофлангового взвода:

– Правый, я – Левый. Вышел на место бомбардировки. Летчики от души порезвились, поляну сделали с четверть Красной площади. Что делать? Осматривать?

– Видимость как?

– На поляне светлее, чем в лесу. Но это не больше чем на пятнадцать минут, потом и здесь стемнеет.

– Выходи. Тебе еще далеко до опушки?

– Как раз до темноты…

– Выходи. В темноте по лесу шастать не будем, без глаз остаться можно.

– Понял. Продолжаю движение…

Вечерний поиск результатов не дал. Да и ждать их было трудно. Любые немедленные результаты, как правило, являются случайностью, чьей-то оплошностью. На это никто и не рассчитывал. Расчет делался на тщательный и кропотливый поиск. Цепь не шла, скрываясь, а двигалась с шумом, с обстрелом опасных кустов. Бандиты понимают наверняка, что в случае боестолкновения шансы на выживание у них нулевые.

Вариантов поведения бандитов было несколько. Первый вариант для всех преследователей был, грубо говоря, самым «долгоиграющим». Вполне вероятно, что бандиты просто прошли через этот лесной массив и двинулись дальше в направлении, известном им одним. В этом случае придется ждать сообщений из разных источников, которые время от времени поступают в полицию и в Антитеррористический комитет. Каждая из этих структур имеет разветвленную собственную сеть осведомителей. Вот заработают они свою очередную подачку в «тридцать сребреников», тогда и ясно станет, в какую сторону бандиты двинулись. И полиция, и Антитеррористический комитет наверняка уже просчитали такой вариант и предупредили своих осведомителей о возможном проходе банды. Так бывало всегда.

Второй вариант предполагал, что бандиты могут уйти в один из близких к лесному массиву поселков. Скорее всего, сделают это ночью. И для предотвращения такой возможности следует на ночь усилить посты в прогнозируемом направлении. Этот вариант казался самым перспективным и для бандитов, и для тех, кто стремился их уничтожить.

В третьем варианте, наименее правдоподобном, просматривалась возможность устройства бандитами базы именно в этом лесном массиве. Базы они устраивать умеют, копают глубокие норы и целые блиндажи, бетонируют стены и при этом отказываются от использования любых колесных средств, предпочитая таскать мешки с песком и с цементом и большие канистры с водой, если на месте нет ручья, на своих плечах. Любые колеса, хоть машины, хоть трактора, хоть садовой тележки, могут выдать бандитов и показать, где находится их база. Если где-то поблизости есть ручей, база устраивается неподалеку. Это для бандитов предпочтительный, хотя и не обязательный вариант. Еду и боеприпасы можно хранить долго, а вот вода постоянно требуется свежая. И при строительстве трудно бывает большое количество воды доставлять для изготовления бетона, к тому же заметно, когда много воды доставляют.