Читать книгу - "За свои слова ответишь - Максим Гарин"

– Не нравится она мне в последнее время.

– Не нравится, так с другими трахайся, – коротко рассмеялся Марат Иванович, вращая в пальцах начатую пачку сигарет.

– С кем трахаться, я найду, не проблема.

– Конечно, были бы деньги, – вставил Хазаров. – Она что, работу свою не делает?

– Нет, отчего же, все выполнила в лучшем виде, но без особого желания.

– Ах, вот что тебя беспокоит! – Хазаров откинулся на спинку кресла и посмотрел в глаза Грязнову. – А тебя разве не беспокоит то, чем мы занимаемся? Тебе что, ночью кошмары не снятся?

– Нет.

– Ты кому-нибудь другому ври, – чуть криво улыбнулся главный врач психлечебницы, – психиатру врать нельзя, уж я-то знаю, что у тебя в черепушке творится.

Ничего не боятся только дураки, Валера. А совесть – она даже маньяков-убийц мучит, а мы с тобой нормальные люди без комплексов.

– Я не о нас, а о Кате говорю.

– Что ж, женщине позволительна слабость. А я-то думаю, – Хазаров провел тыльной стороной ладони по идеально выбритой щеке, – пришла ко мне Катя, глаза покрасневшие, небось не одну ночь плакала. Ты ее понять должен, не каждый мужчина выдержит то, чем она занимается. А ты небось вместо того, чтобы утешить ее, успокоить, пугать начал? Последнее это дело – женщин пугать.

– По-моему, она все бросить решила, – жестко сказал Грязнов.

– Что все, – рассмеялся Хазаров, – меня, тебя или дело? Не такая она дура, чтобы не понимать, дело бросить невозможно.

– Не нравится мне она, – вздохнул Грязнов и глубоко затянулся, ему было непонятно благодушие Хазарова.

– Погоди, – Марат Иванович потянулся к селектору и, нажав клавишу, бросил в микрофон:

– Катя, зайди ко мне. – Сказал он это таким нейтральным голосом, что по тону невозможно было догадаться ни о его настроении, ни о сути будущего разговора. – А ты не дергайся, сиди и поддакивай, – зло, лишь только отпустил кнопку селектора, сказал Хазаров.

После чего он поднялся из-за стола и снял белый халат, спрятал его в шкаф. Выглядел он сейчас не как начальник, вязаный пуловер создавал иллюзию домашности, и Грязнову даже на мгновение показалось, что на ногах у Марата Ивановича не туфли, а мягкие тапочки. Чтобы избавиться от этой иллюзии, он заглянул в щель между крышкой стола и панелью. Нет, конечно же, на ногах у Хазарова были начищенные до блеска дорогие туфли.

В кабинет вошла Катя и тут же остановилась, увидев Грязнова. Глаза ее сузились, взгляд сделался отстраненным, словно бы молодая женщина всем своим видом показывала, что не желает замечать Валерия.

– Да, Марат Иванович, – холодно произнесла она.

– Ну, чего ты невеселая? – Хазаров шагнул ей навстречу с распростертыми объятиями, но остановился в двух шагах от нее и, чуть присев, попытался заглянуть в лицо. – Чего ты такая невеселая, а?

Женщина дернулась, прижалась спиной к дверному косяку и уставилась в окно.

– Вы что-то хотели поручить мне, Марат Иванович?

– Ну, вот уж и началось. Ты что, Катя, обиделась? Что я тебе плохого сделал?

– Вы по работе меня вызывали? – никак не могла оттаять Катя.

– Ладно, – вздохнул Хазаров, – не буду притворяться, я не добрый, а злой. Но не на тебя, а на него – дурака. Это он тебя обидел? – кивнул Хазаров на Грязнова.

– Да я… – начал Валерий.

– Замолчи! – рявкнул Марат Иванович. – Если дурак, то сиди и не дергайся! Ты что, решил, я тебе дам со своими сотрудниками отношения портить? Катя не тебе подчиняется, а мне. Если еще узнаю, что ты хотя бы грубое слово ей сказал, выброшу тебя к чертовой матери, ясно?

Грязнов сидел и никак не мог понять, всерьез ли это говорит Хазаров или рисуется. Катя тоже недоумевала, она насупила брови и посмотрела на главного врача.

– Я сама могу за себя постоять, Марат Иванович.

– Нет уж, за своих сотрудников и я могу слово вставить. Ты, Грязнов, мерзавец, последний мерзавец! Тут же, при мне, извинись, потому что за тебя я извиняться не намерен.

Грязнов посмотрел сначала на Катю, затем на Хазарова и почувствовал, как краска приливает к его лицу.

– Я перед ней? – тихо проговорил он. – Да она…

– Я тебе сказал заткнуться, если собираешься говорить мерзости! Встань, во-первых, когда говоришь с женщиной, а, во-вторых, если сейчас же перед ней не извинишься, то считай, приехал сюда в последний раз.

Грязнов неловко поднялся, не зная куда деть руки, приблизился к Кате и, глядя поверх ее головы, произнес:

– Извини меня.

– Да разве так прощение просят!?

– С меня достаточно и этого, Марат Иванович.

Голос Кати зазвучал мягче:

– Нет-нет, пусть еще скажет, что это никогда не повторится.

– Ну, Грязнов!

– Это никогда больше не повторится. Катя.

– Вот и все, – с улыбкой развел руками Хазаров. – Если он позволит себе руки распускать или слово плохое скажет, ты. Катя, не стесняйся, сразу ко мне приходи, мы его на место поставим, – теперь Хазаров уже абсолютно спокойно обнял Катю за плечи и легонько встряхнул. – Все в порядке, да?

– Почти.

– Ты мне это из головы выбрось. Думаешь, мне легко?

Всем сложно.

– Я не могу больше этим заниматься, Марат Иванович.

– Может, тебе в отпуск сходить?

– Я недавно была.

– Так это же официальный отпуск.

– Нет, если я буду знать, что вернусь и снова…

Хазаров не дал Кате договорить:

– Прекрасно я тебя понимаю, Катя, всем тяжело – мне, тебе и Грязнову. Потому и срываемся. В каждом деле существуют свои издержки: продавец обвешивает, гаишник берет взятки, банкир клиентов обсчитывает, политики обманывают, а врачи лечат. Правда ведь, Катя?

Женщина растерянно кивнула.

– А лечения без боли не бывает, согласись.

– Я могу идти?

Хазаров взял Катю за руку и заставил посмотреть себе в глаза.

– Это больше не повторится?

Женщина колебалась, но затем все-таки ответила:

– Нет.

– Вот и чудненько, и отлично. Можешь идти. И помни, если он тебя обижать будет, только мне скажи, вмиг разберусь. А хочешь, я ему сейчас по морде заеду или сама пощечину дай?

– Я пойду.

– Ну вот мы все и уладили. Нет неразрешимых проблем.

Женщина ушла, осторожно прикрыв за собой дверь.

– Марат Иванович, – Грязнов потерял былую уверенность.