Читать книгу - "Таежный спрут - Сергей Зверев"

– Помоги, сына, – бормотала старушка. – От колодца довезла, дед помог, сосед, а дальше сил нет, старенькая я, сына… С ковшиком хожу, переливаю водичку из бидончика в бидончик… Подсоби…

Туманов опустился на землю. Ковшик сломался?

– Пожрать придумаешь, мать? Я заплачу.

– Ой, родненький, конечно, – бабка всплеснула руками. – Ты заходи, заходи. Мне бы водичку… У печки поставишь, я покажу…

Эта был странный день. В третий раз проигнорировать угрозу, думая при этом не головой, а непонятно чем – положительно, он столкнулся с какой-то аномалией.

Он распинал кур, лезущих под ноги, взял бидон – тот был заполнен едва наполовину – и внес его в дом. Даже ноги вытер. Да так и замер на пороге, с бидоном, начиная помалу просыпаться. Первая мысль была банальна: поимели…

– Заходи, дорогой, – произнес серьезный мужской голос, – гостем будешь.

Помещение – под стать вагончику. Справа дверь, напротив печка, ниша со шторкой, в глубине – старая рухлядь, изъеденная жуками и «долгими летами». Там же кровать времен ГУЛАГа. Посреди «вагончика» стол, за столом человек, на человеке полувоенное «хэбэ», на «хэбэ» кармашки…

– Ставь бидон. Давай знакомиться.

Вынырнули еще двое. Один – из ниши, наставив Туманову в пузо черный ствол «ПП-24», другой – из-за косяка, оказавшись сразу как бы и сбоку, и за спиной. По лицам явно не святые.

– Чем могу, панове? – пробормотал Туманов угрюмо.

– Бидон поставь, козел… – зашипели в затылок. – И руки за голову… Че, очко железное?

Озарение пришло, как пуля. Все нелепицы всплыли разом: давно не ремонтируемое здание на террасе ущелья; недоумение Русакова и компании; «шестьдесят шестой» на краю Услачей; заглохший мотор; «удачно» подвернувшаяся бабуленция со своим бидоном… И основное несоответствие (машинально отметил, но упустил из виду, когда рассеялось внимание): со слов брюнетки, до «Орлиной сопки» двести пятьдесят километров. Спидометр в момент старта из Столбового показывал число «262 311». По прибытии на базу – «262 519». Отнимая от последнего первое, получим «208» – даже близко не похожее на «250». А что тут необычного? По корням и колдобинам разве одолел бы он за пять часов двести пятьдесят верст?

Разбуженная интуиция подсказала: действуй, Маня. Ты не тот, кто им нужен, но просто так тебя не отпустят.

Взгляд стоящего напротив был дерзок и требователен. Палец ласково поглаживал спусковой крючок.

– Держи, – Туманов сунул ему в пузень бидоном. Парень не успел попятиться. Унесенный тяжестью, содрал занавеску, с треском доломал колченогий стул и убрался в нишу (за кулисы). Туманов с отмашкой вернул локоть. Смотрящий в затылок сдавленно охнул. Сидящий за столом, нахмурясь, начал подниматься. Туманов шагнул на середину комнаты, взялся за край стола и мощным рывком перевернул его. Как столешница придавила человека, впечатав его в замшелый комод, уже не смотрел. Зафиксировал разбросанные руки, оторопевшую физиономию – повернулся и бросился бежать из дома. Но добежал лишь до порога. Свирепый удар в зашеину злополучным бидоном свалил его замертво, точно пулей в голову, бац! – и полный провал…

– С кем тягаться задумал, боец?.. – это были последние слова, что он услышал…

Его пинали мучительно долго. Уже казалось, конца не будет избиению – били по ногам, по почкам, по животу. Он балансировал на грани краха, в полной мере ощущая боль и отвечая лишь стенаниями. А когда уходил за грань, его возвращали, обливали водой, и все начиналось сызнова. Изламывающая боль жгла тело, выворачивала, рвала. Даже голову, хотя по голове и не били.

– Убьем гада… – хрипел кто-то из истязателей, отвешивая методичные пинки.

– Не, мы его не убьем… – тяжело дыша, проговорил другой. – Мы ща его забубучим как следует, мы ему слабаем жмурика, а потом он еще поговорит…

– Попался, ирод проклятый… – проскрипела где-то за кадром бабка. – Не уйдешь, миленочек… Уж вы, сыночки, его накажите, уж вы его не выпускайте… Ух, посмотрите на него – шторку порвал, мебель сломал, ирод… Господа на него нет!

– Не боись, бабка… – хрипели изуверы, – уж мы приголубим этого выкормыша бандитского…Уж мы ему навешаем п…лей!..

– Достаточно, – произнес мужчина тоном интеллигентного человека. – Достаточно, я сказал! Зыков, хватит!

Последний удар в грудину был самым жестоким. Туманов опять попыл по девятому валу. Ведро воды, вылитое в лицо, вернуло к жизни, но шевелиться он не мог.

Его обшарили. Извлекли документы, сигареты, «кольт». «Каштана» при себе не было, слава богу, – свою любимую игрушку он оставил в сейфе у Черкасова. Характер предстоящей миссии как-то не вязался с кучной стрельбой.

– Нормальная штука.

– Дай сюда.

Долго шелестели документами. Боль обострялась. Попутно с болью возвращалась способность мыслить (увы, не ясновидеть). Чего им надо от него?

– Шумилин, фирма «Сибеко», – задумчиво прочли по слогам, – компания «Росгаз». Служба безопасности. Круто.

– А те придурки?

– Говорят, ехали на базу отдыха. Заплутали. А герой их сопровождал.

– А шо? – задумчиво произнес кто-то вслух. – А у нас разве не база? Аль не отдыха? Может, и не заплутали, а?

Двое громко заржали. Но третий не был расположен шутить.

– Заткнитесь, идиоты… Не нравится мне эта партия. Ночью заварушка с вертолетами, теперь эти… туристы. Мы еще разберемся, какие они туристы.

Двое молчали. Третий, похоже, обдумывал ситуацию.

– Ладно. Зыков, грузи парня в кузов – и к Дубровину. Пускай разбирается. А ты, земеля, посиди еще часок-другой на дороге, вряд ли кто поедет, но так, на всякий случай.

– Хреновину брать?

– А никак понравилось?

– Так здорово же, командир. На кнопочку – раз! – и фура по тормозам. Прикольно, да?

– Ты, земеля, темный, как бомбоубежище. Да такие хреновины на западе у каждого мента за поясом. Ушедший век – радиус действия пятьдесят метров. Тоже мне, открыл Америку… Ладно, иди, забирай хреновину.

«У нас хреновины называют средством принудительной остановки авто– и мототранспорта «Диана»…» – проваливаясь в беспамятство, успел прозреть страдалец.

Он очнулся от жуткой болтанки. Машину подбрасывало и колотило, как на вибростенде. Отбитые внутренности тупо болели. Чувство времени отсутствовало. Однако странно, он ожидал более суровых последствий – не этой тупой боли.

Но жить все равно не хотелось.

Он лежал в кузове грузовика, у левого борта – поперек движения. Грузовичок был каким-то маленьким – не «шестьдесят шестым», а скорее «Газелью». Сиденья слева отсутствовали, лавка справа – доска о двух кронштейнах – болталась из стороны в сторону, держась на одном шурупе. Слева в оконце хорошо наблюдалась подпрыгивающая макушка сидящего рядом с шофером. Напротив – за брезентовым пологом – плывущие стволы деревьев. Знакомая дорога…