Читать книгу - "Малая: Жизнь после тебя - Алайна Салах"

35

— А потом он говорит: гоните его в шею! Это заместителя министра.

Отец громко смеется, и его смех моментально подхватывают остальные. При желании он умеет быть душой компании.

— А тот что? Замминистра который, — просмеявшись, уточняет мужчина, сидящий напротив. Его зовут Николай, живет в Коста дель Соль с семьей уже пару лет. На ужин он пришел с сыном, который вот уже час молча ковыряется в тарелке, и лишь изредка кивает услышанному.

То, что эти люди богаты, ощущается во всем: то, как лениво-расслабленно себя держат, сидя в самом пафосном ресторане побережья, в отблеске дорогих часов, украшающих их запястья и даже в оттенке загара — золотисто-бронзовом, какой бывает от прогулок на яхте.

— А вы чем занимаетесь? — интересуется отец, глядя на отпрыска этого Николая. Я плохо запомнила как его зовут: то ли Иван, то ли Игорь.

— Венчурными инвестициями. — Оторвавшись от тарелки, Иван или Игорь мечет быстрый взгляд в меня.

— И к слову, довольно удачно, — вставляет Николай, с гордостью глядя на сына. — У Вани хорошее чутье на прибыльные проекты.

— Видимо, есть в кого, — замечает отец. — Венчурные инвестиции дело рискованное, но не для тех, кто дружит с головой.

Усмехнувшись, я тянусь к вину. Меньше месяца назад отец отбывал срок, а сегодня под бокал элитного шардоне рассуждает о венчурных фондах в попытке завести дружбу с местными нуворишами. Удивительно, как много всего начинаешь замечать, когда слетают розовые очки. Например то, как отец, которого ты считала оплотом ума и цельности, банально заигрывает людьми, которых знает не больше суток. И дело не в симпатии и дружеском расположении — теперь я твердо уверена, что подобные сантименты отцу чужды. Он привык использовать людей — хоть того же Евгения. Как он тогда сказал? «Сейчас Евгений мне нужен, но когда придет время — его рядом не будет». Николай по какой-то причине тоже ему понадобился, и когда отец получит желаемое, он отпихнет его от себя, как старый засаленный носок.

— А моя Линда учится на стилиста. — Отец смотрит на меня с фальшивой улыбкой. — Лучшая студентка на курсе.

Три пары глаз моментально устремляются на меня. Иван даже открывает рот с явным намерением что-то спросить, но я его опережаю.

— На стилиста я уже не учусь. — Поднеся бокал ко рту, я вытряхиваю из него последние капли. — И вообще нигде.

Отцовский взгляд больно хлещет меня по лицу, но я терплю. В этом заключается суть наших отношений в последние две недели — в молчаливом противостоянии «кто кого».

Я устала жить во лжи. Меня от нее в буквальном смысле тошнит. Уж лучше уродливая правда.

— Линда взяла небольшой академический отпуск, — поясняет отец в попытке свести все к шутке.

— Вот как? А почему? — неожиданно подает голос Иван, оглядывая меня с интересом.

И пока я прикидываю, стоит ли сообщать ему, по какой причине я променяла учебу на карьеру официантки, за меня отвечает отец:

— У нее возникли проблемы со здоровьем.

Я трогаю за рукав проходящего официанта.

— Можно повторить вино, пожалуйста.

— Местный климат решит любые проблемы со здоровьем. — Николай поднимает бокал. — Поверьте мне.

— Для этого я ее сюда и привез. — Чокнувшись с ним, отец пьет. — Ради моря и климата.

Прикрыв глаза рукой, я беззвучно смеюсь. Ради здоровья дочери бросил все, чтобы было ему дорого. Прямо-таки претендент на премию «Отец года».

***

— Ну и какого черта ты смеялась весь вечер? — сурово спрашивает отец, когда мы выходим на крыльцо. — Чтобы продемонстрировать, какая у меня идиотка-дочь?

— Именно для этого, — сухо отвечаю я. — И еще для того, чтобы не сдохнуть от скуки.

— Этот Николай — близкий друг мэра и владеет половиной недвижимости здесь. Могла бы не разыгрывать из себя одичалую.

Я безучастно смотрю на цветок гибискуса, торчащего из живой изгороди. Как я могла всего этого не замечать? Тягу отца к полезным знакомствам, умение говорить нужные слова в нужный момент, его расчетливость и цинизм.

— Завтра они пригласили нас на прогулку на яхте. — Его тон смягчается. — Постарайся вести нормально.

— Я слышала, что пригласили. Мне обязательно быть?

— Обязательно. И присмотрись к Ивану. Он перспективный.

Меня посещает дежавю. Точно так же отец говорил о Родионе, когда мы как-то приехали к ним в гости. Перспективный… Присмотрись. Зато теперь понятно, в чем дело. Он решил обзавестись полезными связями, используя меня.

По возвращению в дом, я сразу же запираюсь в комнате и включаю телевизор. Фильмы и всевозможные ТВ передачи стали моим спасением. Я смотрю их в любое свободное время, лишь бы поменьше думать и не иметь необходимости спускаться вниз.

Иногда, к несчастью, мысли о Севере прорываются сквозь пелену безысходности, и вот тогда становится по-настоящему плохо. Потому что я была не права, а он прав. Общак украл мой отец.

Упав на кровать в своем новом дорогущем платье, я открываю телефон. Там по обыкновению нет ничего. Ни единого звонка, ни единого сообщения. Ни одной весточки от него.

Глаза я закрываю еще до того, как успевают вытечь слезы. Все прогнозируемо. Север ведь предупредил, чтобы я больше не приходила за помощью. С чего бы ему мне звонить.

36

— Через полчаса выезжаем, — раздается голос отца за дверью. — Надеюсь, ты готова.

Оторвавшись от созерцания потолка, я плотнее кутаюсь в одеяло.

Скоро должна состояться очередная встреча с Менделевичами в гольф-клубе, на которую совсем не хочется идти. Счастье определенно заключается не в деньгах. Ужины в дорогих ресторанах, прогулки на яхтах и тусовки в гольф-клубах лишь усиливают ощущение тотального одиночества. Как и компания неинтересных мне людей. Если бы отец не продолжал всюду таскать меня за собой, я бы не вылезала из пижамы и с большой вероятностью забыла, что такое расческа.

Фундамент, на котором строилась моя жизнь, оказался ненадежным и хлипким, и требуется особенное мастерство, чтобы не уйти под землю. Мастерство, которым я не обладаю, судя по тому, что успела впасть в глубокую депрессию.

Дзинь!

«Как дела? Ты в городе? У меня сегодня вечер свободный. Может, увидимся?»

Пробежавшись глазами по строчкам, я гашу экран. Сообщения от Родиона не вызывают ничего, кроме раздражения. Все люди, которые когда-то были мне дороги, перестали быть таковыми. Родион, отец, Полина… И Север тоже. Если он сумел вычеркнуть меня из жизни, это повод сделать тоже самое.