Читать книгу - "Естественный отбор - Александр Звягинцев"

Совещание в кабинете главного редактора канала длилось уже третий час. Шел нудный разговор о низком качестве передач, о засилье американских триллеров и чрезмерной эротике на телеэкране. Выступающие обращались не к хозяину кабинета, а к восседавшему в сторонке на крутящемся офисном кресле вертлявому человечку с умным и холодным взглядом за золотыми дужками очков.

Близость этого человечка к некоторым высшим должностным лицам страны заставляла выступающих взвешивать каждое слово и с затаенным страхом читать в его ускользающем взгляде реакцию на свое выступление. Между собой телевизионщики звали его Некрофил за страсть наносить удар строптивым работникам в самый неожидаемый момент. Известные тележурналисты и популярные ведущие программ в присутствии этого человечка съеживались, и на их лицах появлялось угодливо-лакейское выражение.

«А он ловит кайф от их страха и угодливости! — наблюдая со стороны за человечком, сделала для себя открытие Ольга и вспомнила встречу в цюрихском аэропорту папашей Коробовым «новых русских», в число которых входил и этот человечек. — Вот так же он сам съеживался и по-холуйски гнул спину перед папашей Коробовым. Силен папашка! — со злорадством усмехнулась Ольга. — Цепко он их всех в руках держит…» Будто прочитав мысли Ольги, человечек перекрутился на кресле в ее сторону и заговорщицки подмигнул ей, но глаза его при этом оставались холодными и ускользающими.

«Кого он мне напоминает? — спросила себя Ольга и прикрыла ладонью улыбку. — Ну конечно — шакала из мультфильма «Маугли». Те же ужимки и тот же ускользающий взгляд и невероятная энергия в плетении интриг».

На чью-то робкую реплику: не уменьшить ли количество шоу на канале — человечек внезапно взвился как ошпаренный и забегал по кабинету.

— Надо думать о народе, господа! — частил он скороговоркой. — Жалеть, жалеть его надо!.. Надо наконец помочь народу забыть кошмар чеченской войны. Если у народа нет хлеба, то наш долг дать ему хотя бы зрелища. Больше шоу: ярких, остроумных, действующих на подсознание, прививающих понимание демократии и общечеловеческих ценностей. Нам не переделать имперского сознания стариков, но мы можем воздействовать на молодежь. Молодежь обожает шоу. Никакой политики, господа. Только больше шоу, больше шоу!.. Надо разрушать коллективистское сознание «совков» и без устали учить их надеяться не на государство, а только на себя. Учить и учить «совков» — это наш долг, долг, господа!

Далее человечек особо выделил цикл передач Ольги Коробовой и поставил ее в пример другим ведущим. Ольга принимала заискивающие, преувеличенно громкие поздравления коллег и неискренние поцелуи «теледам». Сам человечек чмокнул ее в щеку и приступил к анализу вещания.

«Это надолго», — подумала Ольга и, не дожидаясь конца трескотни человечка, выскользнула из кабинета. По дороге она позвонила по мобильному телефону водителю. По обыкновению, личные водители машин телезвезд в ожидании хозяев в подвале под бюро пропусков резались в домино и травили анекдоты.

— Алеша, заводи машину, едем домой! — бросила она в трубку и сразу попала в объятия толстушки Верки Мамонтовой, директора молодежной программы «Обо всем понемногу». Верка была однокурсницей Ольги по журфаку МГИМО. Тележурналистки из нее не получилось по причине крайней стервозности, но, имея связи в верхах, она прочно оседлала директорское кресло. Телевизионщики знали, что Верка Мамонтова любовница Некрофила — его глаза и уши на канале, и по этой причине заискивали перед ней и старались водить с Веркой компанию.

— Ольгуша-дорогуша, ищу тебя по всем монтажным! — зачастила Верка. — Выручай, мать, зашились с передачей, вся надежда на тебя. Режиссер — малахольный, из старых китов, мох из ушей прет. Ведущая Ирка Прошкина — дура набитая, сама знаешь, а передача в плане… Операторы за тебя двумя руками. Я уже согласовала с главным замену Прошкиной на тебя.

— О чем передача?..

— Тошниловка! — засмеялась Верка. — С американской сдута. Что-то про голубых и зеленых. Но хохмы и «гэги» — стон по стране пойдет! Классные актеры, политики, депутаты. Ты же с ними как рыба в воде. Выручай, Ольгушка-душка, горим синим пламенем!

Разговаривая, они спустились на лифте в вестибюль служебного входа.

— Соглашайся, — цепко держала Ольгу за локоть Верка. — Выручай, боевая подруга, ты же знаешь — в долгу не останусь…

— Дай подумать, — отбивалась Ольга. — Не моя редакция… Не мой стиль — Прошкиной подлянку кидать.

— Ой, тащусь!.. Главный эту тварь уже в другую передачу ввел, Ольгуша.

— Ну, хорошо, коли так, — кивнула Ольга и, чмокнув Верку в щеку, направилась к машине.

— Съемка завтра в семь вечера, в пятой студии. В шесть на грим, — крикнула ей вдогонку Верка.

Водитель, увидев идущую от проходной Ольгу, поехал на «БМВ» ей навстречу. Когда до Ольги оставалось метров десять, под машиной сверкнула вспышка и громыхнул взрыв. Он подбросил автомобиль и перевернул его сначала на попа, а потом на крышу. На ряды припаркованных на стоянке машин обрушились градом осколки стекол. Взрывом Ольгу бросило на капот какого-то автомобиля. Вокруг нее суетились незнакомые люди с видеокамерами, что-то кричали, о чем-то спрашивали, но она не слышала их вопросов. Ее взгляд был прикован к окровавленному обрубку без рук и ног, вытащенному из горящей машины подоспевшими из проходной милиционерами.

— Атас, мужики, щас рванет бак! — раздался чей-то истошный вопль в толпе, окружившей машину.

Толпа метнулась в стороны, сбила с ног бегущих с огнетушителями пожарников.

Какие-то люди подхватили Ольгу под руки и потащили к проходной. В дверях она оглянулась на грохот взрыва за спиной — вокруг вставшей набок «БМВ» горели бетонные плиты стоянки…

В комнате дежурного по отделению милиции, охранявшей телецентр Останкино, ей дали кофе и полстакана коньяка. Она выпила все это и ушла в прострацию. Перед глазами стоял окровавленный обрубок на асфальте. Пришла в себя она только тогда, когда крепкий мужчина с волевым лицом и пронзительно синими глазами сильно тряхнул ее за плечи.

— Очнитесь, Ольга Викторовна, и отвечайте на мои вопросы, — властно сказал он.

— Вы кто? — спросила Ольга.