Читать книгу - "Икона для Бешеного - 2 - Виктор Доценко"

Координатор с удовольствием отправился по приказу Ивана в Швейцарию, которую действительно искренне любил. Ему давно нравилась эта ухоженная, чистенькая, благополучная и красивая страна. Было бы большим преувеличением сказать, что человек, встречавший его в аэропорту Женевы, ему нравился, но много повидавший Координатор испытывал к этому типу бесконечное любопытство.

Человек этот, несмотря на то что родился в селе с говорящим и милым названием Добрятино, расположенном невдалеке от старинного русского города Владимира, был законченным и отпетым злодеем.

Если бы он попал на прием к старику Фрейду или какому‑нибудь его верному последователю, то диагноз не замедлил себя ждать — чисто клинический случай, типичный для тех, у кого было тяжелое и травматическое детство. Однако услугами психоаналитиков человек, о котором вдет рассказ, пренебрегал.

Ему и так было хорошо, все его устраивало.

Панкрат Суслин появился на свет вскоре после окончания Великой Отечественной войны. Его отец Никифор пришел с фронта контуженным и вернулся в родное село не один, а с юной городской девчонкой, за годы войны осиротевшей.

Панкрат матери не знал — она умерла при родах. Его отец боролся с горем вполне традиционным русским способом и вскоре по пьянке утонул в озере Ближнем, находившемся километрах в двух от села.

Младенец остался на руках бабки и деда.

Бабушка — Анфиса Прокопьевна — была трудолюбивая немногословная русская крестьянка, вечно хлопотавшая по дому и по хозяйству, а дед, Панкрат Афанасьевич, был, как говорят в народе, человек «характерный», иными словами, самостоятельный и себе на уме. Ни по происхождению, ни по материальному положению не будучи кулаком, он всячески сопротивлялся попыткам заманить его в колхоз, искренне не понимая, почему он должен пахать, сеять и убирать урожай не тогда, когда погода благоприятствует, а по команде из райкома КПСС;

Дед Панкрат был не пьющий, а следовательно, не компанейский, предпочитая застольям и пустым разговорам с соседями чтение Библии и иных старинных книг еще в дореволюционном правописании.

Дом их стоял на краю села и немного на отшибе. Односельчане Суслиных традиционно не любили. И колхозное начальство, и рядовая масса мирились с самодовольством Панкрата прежде всего потому, что он был от природы удивительным мастером на все руки, и при том безотказным. Никто в округе не мог лучше к быстрее Панкрата печь сложить или колодец выкопать. Какими‑то своими тайными способами он лечил заболевших коров и иную домашнюю живность. Ремонт тракторов, комбайнов и прочей техники отнимал времени побольше, но старый Панкрат не спешил и все делал на совесть.

Словом, Паня, как его называли односельчане, был человеком незаменимым и знавшим себе цену. Может, его так откровенно не любили потому, что от него зависели.

Внучонок, родившийся восьмимесячным и слабеньким, был назван в честь деда, унаследовав от старика его рукастость. С раннего детства он был внимательным, наблюдательным и смышленым пацаненком. Деда он обожал и мотался за ним по селу как хвостик, все примечая и усваивая, и как‑то по ходу сам всему научился.

Ясно, что такой умелец нигде не пропадет. Дед и бабка не могли нарадоваться на парнишку. Их счастье, что они не знали его страшную тайну. Дело в том, что мальчишки, видевшие, как взрослые относятся к семейству Суслиных, очень рано начали жестоко третировать маленького Панкрата.

Встречая его, каждый уважающий себя мальчишка считал своим долгом дать ему пинка, ударить или хотя бы обругать. Поэтому младший Панкрат предпочитал везде ходить с дедом, при котором мальчишки себе этого не позволяли.

Сказать, что у маленького Панкрата никогда не было друзей, это ничего не сказать. У него с самого детства вокруг были только враги. Изобретательные, хитрые и изворотливые. К тому, что внук ходит с ним по всяким работам, а не играет со сверстниками, дед Панкрат относился одобрительно.

Бабка, правда, иногда ворчала:

Пошел бы с ребятишками побегал, что ли…

Не возражая, Панкрат–младший молча уходил на сеновал и там, упиваясь ароматом свежего сена, мечтал о том времени, когда он вырастет сильным и тогда сполна отомстит всем своим врагам и обидчикам.

Психологи давно установили, что коллектив детей может быть исключительно жесток по отношению к чужаку. А Панкрат, как и дед, всегда был чужаком.

Юный Панкрат тяжело и мучительно переживал состояние изгоя, но никогда и никому не жаловался. Он так никогда и не узнал, что такое родительская ласка. Максимум, на что был способен суровый дед Панкрат, — это после какой‑нибудь хорошо выполненной работы погладить грубой, заскорузлой рукой мальчишку по голове, приговаривая при этом:

Справный мужик вырастет, самостоятельный…

Неудивительно, что еще мальчишкой Панкрат возненавидел весь мир. При таком откровенно негативном отношении окружающих он легко мог превратиться в записного неудачника, неуверенного прежде всего в самом себе. Но, спасибо деду и природе — он, от рождения очень неглупый, видел, что способен сделать то, что его сверстникам, да и парням постарше, и не снилось. Но вспыхнет он ярким пламенем гораздо позже. А пока Панкрат–младший все терпел и верил только двум людям на Земле — бабке и деду.