Читать книгу - "Муму. Гладиатор - Андрей Воронин"

— Да, знатоки стремительно исправляются перед самым концом игры, — улыбнулся Муму. — Так а где икона?

— Этого я не знаю, — снова поник Колбышев. — Мне давали задания, я их выполнял.

Дорогин неодобрительно покачал головой. Под столом послышалось легкое шевеление.

— Деревяшка у Артемина, — запричитал майор. — Это я точно знаю. Я вчера помог ему оформить на нее документы для вывоза в Италию. Поедет под видом репродукции.

— Город?

— Триест.

— Транспорт, рейс?

— Микроавтобус «фольксваген», № С039МК.

— Дата выезда?

— Следующий понедельник.

— Телефон Артемина?

Колбышев медлил с ответом. Смысла темнить у него больше не было. Но в груди медленно закипала обида. Какой-то мудак сделал его как мальчишку. Разве с этим можно было смириться? Как нельзя кстати, он наконец вспомнил, где оставил свой пистолет. Письменный стол в спальне, второй ящик снизу. Это была возможность поквитаться.

— Ты что, язык проглотил? — поторопил его с ответом Дорогин.

— Мне нужны гарантии, — спокойно произнес Колбышев. — Когда ты получишь телефон, я тебе больше не буду нужен.

— Джентльменского обещания будет недостаточно?

Колбышев отрицательно покачал головой.

— Действительно, — согласился Муму. — Ты не джентльмен.

Он вытащил из пистолета обойму и положил ее на стол. Колбышев еле скрывал свою радость. Все пока шло как по маслу. И если его план осуществится, он полностью расквитается с этим уродом.

— Телефон у меня в спальне, — сказал майор. — Записан в блокноте.

— Показывай дорогу. Я составлю компанию.

Они встали из-за стола и направились в коридор. Спальня оказалась такой же просторной, как и гостиная. Большую ее часть занимала огромная кровать. У окна был письменный стол.

Дорогин сразу обратил внимание на бронзовый бюстик Дзержинского, стоявший на полочке возле входа. Железный Феликс пристально вглядывался куда-то в сторону кровати. Основателю советской милиции пришлось стать свидетелем таких сцен, от которых его бороденка могла поседеть.

— Блокнот у меня в столе, — сказал Колбышев. — Щас, подожди.

Второй ящик снизу… Главное — не ошибиться. Привести оружие в боевое положение и сразу — огонь. Без прелюдий, без трепа. Говорить по душам лучше с извивающимся от боли телом.

Он сунул руку в ящик стола. Пистолет был на месте.

— Вообще, у этого Артемина несколько телефонов, — громко произнес Колбышев, делая вид, будто копается в ящике.

Продолжая говорить, он полуобернулся к своему собеседнику, чтобы на глаз прикинуть расстояние. Муму остановился примерно в двух метрах от стола.

— Один телефон — для жены, второй — для бабы, третий — чисто для бизнеса, — Колбышев продолжал нести околесицу.

Негромкий щелчок затвора утонул в шуме его голоса.

— Я дам тебе сразу три. На, записывай!

Колбышев резко повернулся к своему гостю со стволом в правой руке и сразу нажал на курок.

Пуля врезалась в дверной косяк, разнесла дерево в щепки и застряла уже где-то в бетоне.

Долей секунды раньше Муму резко отстранился вправо. Рука схватила за голову Железного Феликса, левая нога оттолкнулась от земли, правая тут же приземлилась рядом с Колбышевым. Удар пришелся прямо в висок. Феликс в действительности оказался железным — он был сделан из бронзы.

— Ойййй, — изо рта майора вырвались нечленораздельные звуки. Грузное тело рухнуло на пол, свалив во время падения стул.

Дорогин пощупал пульс. Его не было.

Мозг работал лихорадочно. Сергей понимал, что для принятия важных решений у него есть лишь несколько минут.

Соседей поблизости нет, и поэтому звуки выстрелов никто не слышал. Но Дорогин понимал, что убийство офицера полиции не останется без внимания. Убийцу будут искать не только его сослуживцы, но и другие — люди этого Артемина, если, конечно, он на самом деле существует.

Дорогин к месту вспомнил о нетрадиционной ориентации майора. Эту деталь можно было успешно использовать. Но первоначально надо ликвидировать следы своего пребывания. Муму избавился от отпечатков пальцев, аккуратно помыл бокал от вина, извлек из стены пулю, выпущенную из его пистолета.

Затем он вернулся в спальню, с трудом поднял еще теплое тело Колбышева и усадил на стул. Включил компьютер, зашел на знакомый уже сайт гей-знакомств и, как будто невзначай, оставил это окошко. Открыл «Word» и набрал на клавиатуре: «Костик, я ждал тебя целый вечер, купил вина, накрыл стол. Жаль, что ты променял меня на другого. Я помню тебя в этот миг».

Дорогин вернулся в гостиную, открыл бутылку вина, вылил ее в раковину и вернул на праздничный стол. Повторил процедуру еще с одной непочатой бутылкой. Третью, наполовину «выпитую», он поставил рядом с обмякшим Колбышевым. «Думаю, такая доза будет выглядеть вполне правдоподобно», — решил Муму.

После этого он порылся в карманах убитого и без труда отыскал там мобильник. В телефонной книге Дорогин нашел те два номера, которые его интересовали. Один переписал на свой телефон, на второй была отправлена эсэмэска следующего содержания: «Виктор Павлович, простите за все. Меня больше нет». Это был номер из отдельной папки «Начальник».

Мобильник с вытертыми отпечатками снова оказался в кармане халата Колбышева. Почти все приготовления были закончены. Оставалось самое главное.

Дорогин поднял с пола пистолет, вложил его во все еще послушную руку убитого, поднес к виску (на месте смертельного удара виднелась лишь небольшая гематома) и нажал на курок. Труп резко дернулся и рухнул прямо на стол.

Теперь следовало как можно скорее сделать ноги. Муму вышел из коттеджа, тщательно захлопнул за собой дверь, защелкнул калитку. Через пару минут он уже мчался на своей «хонде» по пустынным улицам.

Дорогин знал, что первыми к месту убийства прибудут коллеги Колбышева — опера уголовного розыска. Они не только найдут труп сослуживца, но и узнают о его увлечениях.

Опытный криминалист выявил бы на месте преступления множество странных деталей. Тщательно замести все следы Муму не удалось, и он это понимал, но рассчитывал на то, что серьезное следствие никто проводить не будет. Ведь «голубой мент» — это удар по имиджу всей их конторы, и шеф Колбышева сделает все возможное, чтобы как можно скорее замять дело и чтобы его подробности ни в коем случае не просочились в бульварную прессу.