Читать книгу - "Код войны - Сергей Иванович Зверев"

Хендерсон напрягся. С одной стороны, он панически боялся турецких шпионов. Пускай даже в образе офицеров разведки. С другой стороны, он так же панически не хотел оставаться один в этой темной и душной палатке и по большому счету — в этой чужой для него стране. Страх одиночества пересилил, и, немного поколебавшись, Хендерсон сказал:

— Входите. Только у меня нет никакой посуды, чтобы разлить спирт.

— Ничего, мы все принесли с собой, — отозвался голос, и в палатку вошли два турецких офицера.

Глава 11

Ливия. Город Хун в оазисе Аль-Джуфра

— Чиж, ты что это такой хмурый? — толкнул Антона в бок Хохмач. — Гляди веселее. Скучать теперь не придется, точно тебе говорю!

Грузовик, в котором спецназовцы перебрались из Сирта в Хун, остановился возле одного из домов, стоявших на окраине города. Хун хоть и был несколько меньше по размеру, чем Сирт, но казался более живописным и населенным. Он не имел такого экономического и стратегического значения, как прибрежный город, поэтому и пострадал от разрушений намного меньше Сирта во время военных кампаний первой и второй гражданских ливийских войн.

Чижу все было интересно. Он уже адаптировался к сухому и жаркому климату Ливии и чувствовал себя вполне сносно. Решение перебраться в город, находящийся в одном из оазисов пустыни Сахара, было принято Кречетом после того, как подтвердились сведения, что «Хамелеон» и прибывший вместе с ним для испытания Люк Хендерсон находятся неподалеку — тут же, в пустыне, на военной базе войск ПНС.

Сведения, добытые Антоном с помощью Моргана, помогли Сотникову проследить сигнал с телефона Эмира Али Таши и узнать, что тот внезапно выехал с базы под Бени-Валидом на базу в пустыне, которую турки называли Харпут, что значит «Каменная крепость». Пробыв на базе несколько часов, он опять уехал. На этот раз он, минуя базу, на которой располагался (по сведениям ливийской разведки) штаб разведки турок, направился прямиком в Бени-Валид.

— Ой не зря он такие кульбиты выделывает, ой не зря. Что-то там у них в этом месте пустыни затевается, — высказал свое мнение Дмитрий Кречету.

— Ну мало ли что за шевеления могут случиться в рядах турецкоподданных, — возразил Карпенко. — На то они и военная разведка, чтобы шнырять от одной базы к другой и от одной части условной границы до другой.

— Не скажи, командир. Если бы его передвижения были связаны с разведкой, то наши ребята вчера бы заметили активность беспилотников в том районе. А ты мне скажи, видели они хотя бы один в небе над так называемой границей между двумя частями Ливии?

— Кажется, нет, — задумчиво покачал головой Кречет. — Если бы что-то летало, то они бы обязательно заметили.

— Вот! — поднял большой палец Сотников, обозначая тем самым важность информации. — Я это к чему? По данным местной разведки, которые нам сообщил полковник Хилали, турки обычно в этом районе хотя бы раз в сутки запускали беспилотник для облета территории. Ну и чтобы заодно пошпионить. А сейчас уже вторые сутки — тишина и покой. Вот я и говорю, неладно все это. Явно что-то затевается.

Буквально через час после этого разговора Карпенко разыскал полковник ливийской разведки Хилали, который был прикреплен к команде Кречета для связи с местными военными, и, запыхавшись от быстрой ходьбы по жаре, выпалил, усевшись на стул рядом с командиром спецназовцев:

— У меня для вас новости, которые касаются «Абрамса».

Надо сказать, что и ливийская разведка была не до конца в курсе той операции, которая предстояла отряду специального назначения ГРУ. В разговоре с военным начальством страны упомянули лишь важность задания и то, что американцы собираются испытывать на ливийской земле новый вид оружия. Русский спецназ якобы должен был просто предотвратить провокацию и не позволить янки превратить Ливию в чужеземный военный испытательный полигон. Нескольких убедительных слов министра обороны России министру обороны Ливии было вполне достаточно, чтобы ливийские военные согласились содействовать выполнению задачи спецназа. Как и турки, ливийцы не знали и даже не догадывались, какую боевую мощь нес в себе новый вид американского танка, управляемый искусственным интеллектом.

Карпенко, который в этот момент решал с Сотниковым и старшим лейтенантом Гайдуком, какие им стоит предпринять дальнейшие шаги, ответил Хилали, протягивая ему бутылку с водой:

— Слушаю вас, полковник.

— Сведения поступили ко мне буквально пятнадцать минут назад. Мне позвонили из Хуна, и я сразу же пришел к вам, — переведя дыхание и сделав несколько больших глотков прямо из бутылки, начал говорить Хилали. — На базе Харпут у нас есть свой человек. Это обычный крестьянин из соседней деревни. Его зовут Джунаид, и он работает помощником повара. Он сторонник нашего генерала Хафтара и помогает нам, добывая сведения о пополнении базы новобранцами или о передвижениях турок.

— Очень хорошо, — нетерпеливо кивнул Карпенко. — И что же?

Полковник понял его кивок по-своему и продолжил:

— Обычно Джунаид, чтобы его ни в чем не заподозрили, сам никуда не отлучается дальше своей деревни. В Хун, если бывает в том нужда, ездит его сын-подросток. Туда из их деревни ходит автобус раз в два дня. Сами понимаете, границы между ПНС и ЛНА (Ливийская национальная армия) устанавливались, невзирая на нужды населения. А людям из того района ближе добираться до рынков Хуна или Уаддана, чем до Бени-Валида. Турки, которые несут в этом районе охрану, не очень охотно, но все-таки пропускают жителей на нашу сторону. Но, опять же, в основном женщин, стариков и подростков, но никак не мужчин, способных воевать против Правительства национального согласия.

— Я извиняюсь, полковник, — прервал пространные объяснения Хилали Карпенко. — Расскажите нам, что за сведения вам доставили с той стороны. Неважно кто — Джалил или его сын…

— Джунаид, нашего человека зовут Джунаид, — наставительным тоном поправил Кречета полковник и как ни в чем не бывало продолжил: — Так вот, обычно с моим связным связывался Камаль — сын Джунаида. Но на этот раз мы очень удивились, когда к Фаруку, нашему связному, пришел сам Джунаид. Он рассказал следующее. На базу, на которой он работает, доставили в большом автофургоне какой-то секретный танк…

— А почему он решил, что это именно танк? — чуть заметно улыбнулся Кречет. — Он, как я понял, крестьянин, то есть далекий от военного дела человек.

— Да, это так, но он уже года два работает на этой военной базе и много чего повидал. Но он неглуп, и именно поэтому мы его и привлекли в качестве… Как это у вас называется? Резидента. Так?