Читать книгу - "На абордаж! - Михаил Серегин"

– Отсюда некуда бежать. Почти сто километров до шоссе и столько же до ближайшего населенного пункта. В туфельках по саванне через каменистое плато?

– Все равно! – продолжал настаивать рыжий. – Проследите, чтобы ваши люди привели подвал в порядок, создали ей все приличные условия и не спускали с нее глаз. Я хочу быть уверен на двести процентов, что с ней ничего не случится за это время. И учтите, что я рискую деньгами, а вы, уважаемый, – головой. Этот Туни не так прост.

При этих словах Пьетра дернулась как от удара током и чувствительно ударилась теменем о кирпичи. «Все-таки Шариф! Значит, причина в нем. Ублюдки черномазые! И этот с рыжими подлыми усами! Таракан! Лезет объедки делить. Или у него совершенно другие цели? Нет, этот не за объедками сюда приехал, тут что-то серьезное. Значит, Шариф им нужен, а я, по их мнению, у него самое слабое звено…»

Голоса затихли, кто-то внизу споткнулся о стул. Пьетра осторожно, но с максимальной скоростью выбралась задом из камина. Отшвырнув в сторону простыню, она быстро осмотрела свою одежду. Бежевые брючки и блузка уже потеряли цвет от пыли, но сажей девушка их не измазала. В этот момент снаружи заскрежетали железом, и в дверном проеме появилась черная рожа одного из охранников. Приказав Пьетре выходить, он посторонился и показал на лестницу.

Журналистку завели в ту самую комнату первого этажа, где только что состоялся диалог европейца и сомалийца, которого назвали Вахри. Пьетра была напряжена, но продумать свою позицию она успела. К ее изумлению, хромой сомалиец в комнате был один. Охранники замерли в дверях и выжидательно смотрели на босса.

– Здравствуйте, госпожа Сарто, – лениво промямлил Вахри, не вставая с древнего резного стула, который, единственный из всей мебели, был целым, и сделал приглашающий жест в сторону самодельной лавки, сбитой из старых досок.

Пьетра с сомнением посмотрела на лавку. Садиться на эту рухлядь не хотелось, хотя ее одежда и так порядком испачкалась. Не хотелось, но из чувства гордости девушка все же села. Еще не хватало ей с ее положением и толикой аристократической крови стоять перед развалившимся самодовольным негром. Не дождетесь!

– Я понимаю все ваше недоумение и возмущение, госпожа Сарто, – продолжил сомалиец, снисходительно разглядывая журналистку. – Но поверьте, что у меня не было иного выхода.

– Другой выход есть всегда, – отрезала Пьетра. – Закон психологии.

– Возможно, – с ухмылкой ответил сомалиец. – Но мы люди необразованные. Живем в нашей стране так, как нам удобнее и как нам нравится. Мне показалось, что этот выход наиболее подходящий. Зачем все так усложнять? Вы в моих руках, и я могу сделать с вами все, что захочу. Никто и никогда не узнает, что с вами случилось и куда вы пропали. Вас просто не найдут. Никогда!

– Что-то вы много говорите, – вскинула брови Пьетра. – Такое ощущение, что вы сами боитесь последствий того, что сделали.

– А кого мне бояться? – не очень искренне удивился Вахри. – Я тут хозяин, а надо мной только Аллах.

– Ладно, иерархию я поняла, дальше что?

– А дальше вы, госпожа Сарто, будете делать то, что я вам скажу. Ослушаетесь – умрете. Выполните – я вас отпущу. Чуть попозже.

– Как интересно! Вам танец живота станцевать? – язвительно спросила Пьетра. – Или у вас другие намерения? Зачем вы меня похитили? Выкуп надеетесь получить?

Журналистка старательно разыгрывала возмущение, хотя внутри ее основательно потрясывало от страха. Поймет, что я боюсь, тогда веревки начнет из меня вить, понимала Пьетра. Буду держаться уверенно и независимо, и он будет вести себя осторожнее. Он ведь совсем не уверен в своей безнаказанности. И где этот европеец с рыжими усами? Он ведь зачем-то сюда приехал. Не на пикник же.

– Выкуп? – снисходительно спросил сомалиец. – Можно назвать это и выкупом. Да, своего рода выкуп. Один человек, узнав, что вы у меня в руках, сделает то, что я хочу. Сделает, и я вас отпущу. А если не сделает, то я вас убью.

– И кто же этот человек? – поинтересовалась Пьетра, хотя прекрасно понимала, что в виду имеется Шариф. – Мой отец?

– Не сомневаюсь, что господин Сарто сделает все, чтобы спасти свою дочь, но сейчас речь не о нем.

– Господи! – Пьетра изобразила крайнее удивление. – Уж не Луиджи ли? А вы, случаем, не перепутали меня с его женой, Анной Паголетти? Или вы думаете, что из-за подруги жены он поделится с вами своими деньгами? Да, ребята, крепко вы прокололись! Это надо же – перепутать и похитить не ту женщину!

– Перестаньте, – осклабился Вахри. – Мы ничего не перепутали, и ваша подруга нам не нужна. Нам нужны именно вы. Потому что из-за вас некий Шариф Туни сделает все, чего мы ни потребуем. Вот так-то!

Вид у сомалийца был торжествующий, как будто он выиграл на бегах или в рулетку. Но Пьетра ждала от него этого признания и давно уже собиралась огорчить этого самодовольного аборигена. Вот разговор и дошел до нужного места.

– Шариф? Вы хотите через меня воздействовать на Шарифа? – Пьетра изумленно уставилась на собеседника.

Будучи хорошим психологом, Пьетра не стала вести себя так, как это обычно показывают в боевиках. Там героини в подобных случаях начинают истерично хохотать и убеждать, что их с этим типом ничего не связывает и никогда не связывало. Обычно те, кто шантажирует, основательно к этому готовятся. Наверняка и этот абориген потратил уйму времени, чтобы безошибочно убедиться, что между молодыми людьми существует любовная страсть. Наверняка и фотографиями запасся! Пьетра с Шарифом не особенно скрывали свои отношения, поэтому сфотографировать их во время интимных обедов и ужинов с красноречивыми прикосновениями к ручке, легкими объятиями за талию и прикосновениями губами к щечке было легче простого. А могли и сцены в постели заснять. Если подсуетиться и знать, что объекты такого подвоха не ждут, то легко. Кретины!

Пьетра все это прекрасно понимала, поэтому не стала вести себя так, как от нее ожидают, и провоцировать на предъявление фотографий со снятым на них очевидным. Тут нужны другие аргументы, без тонкостей и психологических кружев. Пьетра сделала грустное лицо с намеком на злую обреченность.

– Послушайте, вы – не знаю кто, абу – не знаю чей и ибн – не знаю кем рожденный, – с пренебрежением продемонстрировала журналистка то, что имеет представление об антропонимической модели арабских имен с их аламами, куньями, насабами и лакабами. – Вы Шарифа Туни давно знаете? И насколько хорошо?

– А стоило бы вас похищать ради разговора о малознакомом человеке? – вопросом на вопрос ответил Вахри.

– Я не о том, – поморщившись, уточнила Пьетра. – Насколько вы его знаете как человека? Или вы считаете, что этот жеребец спит со мной и по этой суперважной для него причине кинется ходить перед вами на задних лапках?

При всем своем цинизме Вахри все же был мусульманином, выросшим и воспитанным в мусульманском мире. От такой откровенности из уст женщины его заметно передернуло, но он быстро овладел собой.