Читать книгу - "Аномальная зона - Сергей Зверев"

Мы въехали на косогор, провалились в лес.

– Я точно от тебя без ума, – заключила Анюта.

– Без ума, Анюта, ты не от меня, – возразил я, – а, извини, от природы.

– А спорим, не подеретесь? – встрепенулся Степан.

– И что ты нам на этот раз уготовил? – горячилась Анюта.

Первый страх у девушки прошел. Она поняла, что мы вляпались, причем сделали это не в лучшем из миров. Не будет у нее больше ни виски в холодильнике, ни мягкой постели, ни телевизора с проигрывателем и обширным набором комедий и мелодрам, дающих представление о жизни на «материке». И бензин в машине, кстати, не вечный.

– Скажи, что нам делать, Луговой, скажи! – стонала Анюта.

– Что хочешь, – огрызался я. – Молись, ругайся, отправь СМС на короткий номер...

– Сволочь ты, Луговой!

– А мне почему-то кажется, что однажды вы поженитесь, – задумчиво изрек Степан. – И будете гавкаться уже на законных основаниях. Вы такая трепетная пара, вы так похожи...

– Заткнись! – прокричали мы хором, а я чуть не въехал в опутанный корнями обрыв.

В общем, было весело. Дорога за приятной беседой пролетает незаметно. Мы оторвались от погони, и можно было смещаться к Данилкиному омуту. Небо становилось грязно-серым, ночь, сопротивляясь, отступала. Мы вгрызались в тайгу, ехали по узким, практически не предназначенным для транспорта тропкам. Еловые лапы скребли по стеклам. Анюта притихла. Смотрела в окно огромными глазами, напоминая мне кошку, которую пятнадцать лет держали в запертой квартире, а под старость вывели на улицу, чтобы показать сложный мир. Потом она начала ежиться. Я включил печку. Она все равно ежилась.

– А как тут с дикими животными? – опасливо спросил Степан, которому в сидячем положении было ни черта не видно; он сел на колени и смотрел в окно, как собака, которую везут на дачу.

– А где ты видел знак «Осторожно, дикие животные»? – проворчала Анюта.

– С дикими животными здесь полный порядок, – пояснил я, – а также с дикой природой и с дикими людьми. Батарей парового отопления здесь нет, с розетками напряженно, вода из крана не везде, и с этой минуты, прежде чем сделать какую-нибудь глупость, вы обязаны спрашивать у меня разрешения. От машины – никуда.

Я поставил их в известность, в каком направлении мы движемся, и не одни мы такие несчастные – набирается довольно приличная группа лузеров. Анюта обрадовалась – теперь не придется любоваться на две опостылевшие физиономии. А это сущая правда! Кого она видела за этот год в «реале»? Молочника, противную соседку с ее голубоватым служкой? Я даже коллег не приводил в дом (неправда, Корович пару раз забегал с бутылкой). Степан расстроился – ему и двух «великанов» по жизни хватало, а теперь целая свора под ногами будет путаться. Анюта заявила, что дома было теплее, завозилась, стала что-то с себя снимать, что-то натягивать, потом сообщила, что кожа ее покрылась термическим бельем, а Степан подглядывал!

– Да больно надо за вами подглядывать, Анна Дмитриевна, – смутился коротышка. – Терпеть не могу высоких женщин, а вас, между прочим, можно использовать вместо минарета...

В землянке у Данилкиного омута нас встретили как родных. Единственное приятное событие за всю ночь. Рюкзак с продуктами пошел на кругу. На мое предупреждение, что другой провизии не будет, Топорков резонно вопросил: и что теперь, отказываемся от приема пищи? Оголодавшие коллеги умяли влет половину «доставки». Никто не задумывался о завтрашнем дне. Знакомились друг с другом, как знакомятся кошка с собакой. Подчиненные изумленно разглядывали мою благоверную с печатью пьянки на снулой мордашке, мысленно оценивали ее сексуальные параметры, мысленно же раздевали, укладывали в койку. С не меньшим изумлением глазели на надувшегося коротышку, который едва доставал им до пояса. Анюта тоже не лучилась дружелюбием, но больше всего ей не понравилась женщина с роскошными черными волосами и тонким измученным лицом, спящая на разломанном топчане. Ее сразил глубокий сон. Намаялась в своем подвале. Ее укрыли армейскими одеялами (мы, как плюшкины, тащили на свою «блат-хату» все, что находили), но в процессе сна она разметалась, и одеяла валялись в стороне. Коллегам нравилось, никто не укрыл ее обратно. Разговаривать можно было свободно, спящую не пробудил бы даже рев Змея Горыныча.

– Губа не дура, ну-ну, – зловеще протянула Анюта. – Тайная вечеря в разгаре. А вы неплохо проводите время на работе, мужчины... Это что? – Она показала на женщину и посмотрела на меня.

– Опытный образец? – задумался Шафранов.

– Великанша, – неприязненно проворчал Степан. Коллеги заулыбались – должно же в этой жизни быть что-то светлое и радостное.

Своим ответом я лишь усугубил ситуацию.

– Это твое отражение из зеркального мира, дорогая... Прости, не то сказал.

– Второй попытки не будет, – кивнула Анюта. – Бог свидетель, Луговой, уйду я от тебя когда-нибудь в лес, и никакого тебе секса...

– Отличная привычка, – разозлился я, – выставлять все наши проблемы на обозрение окружающих.

– Только тем и занимаюсь, – согласилась Анюта. – Экий ералаш у тебя в голове, дорогой. Как бы я выработала такую привычку, если целый год не видела людей?

– Какое это счастье – лежать в постели с приличной женщиной... – мечтательно произнес в пространство Шафранов. – У тебя отличная жена, Михаил Андреевич. Мэм, вы просто чудо как великолепны.

– Я ему не жена, – смутилась Анюта. – Впрочем, спасибо.

– Мы вас поженим, – пообещал Корович. – Кстати, не припомню, в этом долбаном Каратае имеется хоть один приличный поп?

– Сколько угодно, – отозвался Хижняк. – В крупных деревнях имеются церкви – кто-то же должен ими заведовать. Но с попами лучше не связываться. У нас как в Советском Союзе – что ни поп, то либо стукач, либо внештатный сотрудник КГБ. А кормчий любой деструктивной секты, если браки там не запрещены, может вас благословить, зафиксировать союз и снять, так сказать, пробу. Но это на любителя...

– А вы, сударь? – всмотрелся в полумрак Топорков.

Степан на всякий случай отодвинулся, чтобы не наступили на голову.

– О, господа, я важная вещь в доме Михаила Андреевича. Степан Заболотный – спешу представиться. Коврик для вытирания ног, мальчик «принеси, подай, пошел на…», а еще меня в прошлом месяце веником пороли.

– Было за что, – проворчал я.

– Да уж, Михаил Андреевич тот еще узурпатор... – задумчиво произнес Топорков.

Глумиться друг над дружкой можно было долго. Времени – вагон. Я рассказал про свою «диверсию» на базе (на меня смотрели как на сумасшедшего) и потребовал ответного доклада.

– Ну, вы и зажгли, Михаил Андреевич, – убитым голосом сказал Топорков. – Теперь нас точно обратно не возьмут.

– Луговой в своем амплуа, – фыркнула Анюта, – позднее весеннее обострение.

Девицу в мое отсутствие допрашивали, особо не манерничая. А поскольку заняться им больше было нечем, делали это тщательно.